Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

Причиной этого стали проблемы с транспортом в деловой части Джидды: было необходимо отправить уведомление хотя бы за десять дней, чтобы закрыть расположенную рядом с главной мечетью огромную автостоянку. Только тогда можно было возвести в ее центре помост из белого мрамора.

Глава 2

Зрители стали собираться рано утром, когда увидели ограждение и специальную команду плотников, возводящих помост. Публичные объявления о предстоящей казни в королевстве вывешивались редко, обычно такого рода новости люди передавали друг другу, позвонив по мобильному телефону или скинув эсэмэску.

В течение нескольких часов огромные толпы людей стекались к автомобильной парковке. Проезжавший мимо со своим отцом двенадцатилетний парнишка, лучший друг Сарацина, узнал, что означают все эти приготовления. Была пятница, которая у мусульман традиционно является днем отдыха, и повсюду были такие пробки, что ребенку потребовался целый час, чтобы добраться домой. Он тут же схватил велосипед и проехал восемь миль, чтобы рассказать другу об увиденном.

Опасаясь самого худшего, но ничего не сказав матери и сестрам, Сарацин сел на свой мопед, посадил на него друга, и они направились в сторону Корниша – дороги-набережной, идущей вдоль Красного моря к деловой части Джидды.

Как только море предстало взору мальчиков, в главной мечети закончилась молитва. Сотни людей покинули храм и присоединились к толпе зрителей на автостоянке. В свете яркого летнего дня мужчины, облаченные в ослепительно-белые дишдаша[4], составляли резкий контраст с женщинами, стоявшими кучками в своих черных абайя[5] и чадрах. Цветовые пятна в эту картину вносили только маленькие дети в джинсах и рубашках.

Казни – единственная форма публичных развлечений, дозволенная в Саудовской Аравии. Кино, концерты, танцы, спектакли и даже посещение кофеен, в которых могли бы встречаться разнополые посетители, здесь строго запрещены. Однако все, включая женщин и детей, имеют возможность посмотреть, как человека лишают жизни. В королевстве пренебрегают такими современными методами, как смертельные инъекции или хотя бы расстрел, здесь в ходу публичное отсечение головы – способ, словно бы специально предназначенный для того, чтобы хорошенько потешить толпу.

В тот день на Корнише было сорок три градуса в тени. Жара волнами расходилась от асфальта. Мопед проскальзывал среди множества транспорта, заполонившего дорогу в выходной. Впереди творился сущий хаос: шоссе пересекал новый путепровод, и все ряды, кроме одного, заняла строительная техника – образовалась пробка на несколько кварталов.

Сын зоолога пребывал в ужасе и смятении: ему было душно в шлеме и вдобавок мальчика укачало. Бедняга держался из последних сил, отчаянно надеясь, что на помост выведут какого-нибудь африканца-наркодилера. Мальчик старался не думать, что ему предстоит увидеть отца в последний раз, когда тот опустится на колени, а вокруг будут жужжать мухи, а потом серебристая сталь меча исчезнет в кровавом фонтане.

Взглянув на плотно стоящие впереди машины, он свернул в сторону и в вихре пыли и мелкого сора выехал на изрытую жуткими ямами строительную площадку.

Несмотря на то что полюбоваться зрелищем собралась большая толпа, на автостоянке воцарилась относительная тишина – слышался лишь негромкий гул разговоров, да, усиленный акустической аппаратурой, доносился из мечети голос муллы, который читал что-то из Корана. И вот даже тихие голоса умолкли: служебная машина пробралась через оцепление и остановилась у помоста.