Небо одно на всех - Дарья Кожевникова (2021)

– Куда ж мы денемся? – вздохнул невидимый собеседник.

Иван подогнал самолетик к ряду его собратьев, развернул и заглушил. Потом выпрыгнул из кабины и подошел к Лорке, протягивая руки:

– Выбирайся, я подхвачу. Ноги-то небось ватные?

Лорка приняла его помощь. Скользнула вперед, ему в руки, и при их поддержке плавно встала на землю. Посмотрела на Ваню. Оглянулась на самолет. Четыреста Пятый назвал его ишачком, ласково и вместе с тем, как показалось Лорке, немного пренебрежительно. Наверное, потому, что не такие самолеты он должен был бы сейчас пилотировать! А куда более скоростные и мощные! Если бы в его судьбу не влез одержимый местью старикан, заставивший расплачиваться за чужие грехи… От этого горького осознания и от накативших воспоминаний о Марии Федоровне – от всего разом, у Лорки вдруг слезы хлынули из глаз. Она затряслась, не в силах с собой совладать.

– Лоретта! – Ваня обнял ее, давая ей возможность уткнуться лицом ему в грудь. – Прости! Но ведь я же тебя просил, чтобы ты меня оставила! Не надо было настаивать на своем!

– А я и не из-за этого! – выдохнула Лорка сквозь слезы. – Думаешь, ты меня напугал? Ничуточки! Да, и ноги у меня сейчас ватные, и круги перед глазами были зеленые! Но зато ты мне целую новую вселенную показал!

– Ну, так что ты тогда?..

– Почему, скажи мне, почему так несправедливо устроен мир?! И почему в нем лучшие люди всегда оказываются на передовой и попадают под раздачу первыми?! И живется им труднее, чем негодяям?!

Ваня ничего не ответил, только вздохнул, прижимая Лорку к себе. А она вдруг осознала, что это не ему бы стоило ее тут успокаивать, а как раз наоборот, ей – его, потерявшего мать. Это осознание помогло ей взять себя в руки. Она принялась вытирать слезы:

– Ванечка, прости меня.

– За что? Лоретта, уедем отсюда. Ты как, можешь идти?

– Могу! – сказала Лорка, все еще всхлипывая, но решительно. – И идти, и вторую машину сейчас заберем. И вообще…

«Вообще» – это было, согласно известным Лорке традициям, убрать комнату за женщиной, покинувшей этот мир навсегда. Собрать постель и ее личные вещи, протереть полы. Лорка взялась за это сразу, как они вернулись. Ваня несколько раз порывался ей помочь, но потом все бросал и снова уходил на свою веранду. Лорке было проще: она непрерывно шмыгала носом, не стесняясь Вани, и даже если срывалась на слезы, то тоже не пыталась этого скрывать.

Когда она все закончила, то подошла к Ване, снова замершему у окна. Осторожно коснулась рукой его сведенных горем плеч:

– Четыреста Пятый…

– Лоретта, не начинай, – бросил он, не оборачиваясь. – Мария Федоровна была последним человеком, кто меня так называл. Теперь все.

– Нет, не все. Не после того, как я увидела тебя за штурвалом.

Лорка многое могла бы к этому добавить, но не стала ничего говорить. Ни о том, что она никогда в жизни этого не забудет, ни о том, какое лицо у него было в тот момент. Она была уверена, что навсегда запомнит это выражение сосредоточенной одухотворенности, когда человек занят делом всей жизни и в пламени чувств готов вырваться за установленный ему предел. Оставался вопрос: насколько далеко?

– Ванечка, хочу тебя спросить, – решилась Лорка после паузы. – Если бы я не оказалась с тобой в кабине, ты бы вернулся назад?

– Все возвращаются, – ответил он мрачно. – Только одни под нормальным углом и на взлетную полосу, а другие – через штопор и носом в землю.

– И как бы ты это сделал?

– Если бы тебя рядом не было? Не знаю. Ты не дала мне окончательно это решить.

– Слава богу! – выдохнула Лорка: оказывается, не обманулась в своих предчувствиях и не зря устроила с Ваней эти гонки на выживание.

– Ты так считаешь? – Он, наконец, развернулся к ней лицом, еще более неживым, чем прежде. – Тогда ты поспешила с выводами. Марии Федоровне теперь все равно. А я мертвый принесу гораздо больше пользы, чем живой.

– Да ты что вообще говоришь?!