Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

Сергей собирался на работу, когда позвонил Брусков.

— Ты еще не выехал? — поинтересовался он.

— Уже выхожу.

— Тогда не спеши особо. Босс в десять проводит совещание, а потом собирается выехать в свой загородный дом. Говорит, что устал. Так что можешь что-нибудь спортивненькое надеть. Не будешь же ты в костюмчике дорогом дровишки колоть.

То, что ему постоянно напоминают о костюмах, немного задело Сергея.

Это было похоже на издевательство.

Тем более слушать подобное от мужика, который сам в свое время был ментом.

Возможно, в банке существует дресс-код, но шофер или телохранитель все же должен носить одежду удобную, в которой не страшно испачкаться, если что, и уж не подсчитывать после этого убытки.

Он подумал об этом и вдруг вспомнил о банковской карте, которую ему оставил Калошин, где оказалась огромная сумма.

Значит, Калоша не знал ничего об этих деньгах, поэтому он не может быть организатором всех этих убийств, раз его цель не деньги.

А тогда что? Месть?

Если так, то почему он не начал мстить раньше?

Наверняка Бережная и сама думала об этом, но почему она продолжает подозревать несчастного бомжа?

Он подумал о Вере, и почти сразу раздалась трель мобильного.

Сергей посмотрел на экран и усмехнулся: это звонила Бережная.

— Богатой будете, — произнес он вместо приветствия.

— Вчера не стала беспокоить, — сразу приступила к делу Вера Николаевна. — Мы с Евдокимовым допоздна засиделись. А с утра в ваш банк придут следаки и проверят и машину, и журнал, и тех двоих, о которых ты говорил.

— То, что «Тахо» находился рядом с местами преступлений — еще не доказательство причастности к убийствам этих двух, которые автомобилем пользуются. Это косвенное свидетельство их причастности. Прямая улика — это орудие преступления, а его нет: вряд ли они стреляли из пистолета, выданного им в банке. Орешкин был задушен — следов его крови в машине нет, да еще наверняка химчистку в салоне сделали. Отпечатков пальцев в мастерской сапожника тоже не будет. И что тогда?

— Иван Васильевич то же самое говорил, но согласился со мной — проверить надо. Я ему, естественно, не говорила, что ты наш человек, так что тебя тоже будут опрашивать.

— А я-то что? Второй день всего в банке.

— Тем не менее: ты меня не знаешь и я тебя тоже. А так мы — друзья.

И она рассмеялась.

Ерохину захотелось вдруг сказать, что опять ему пришли сообщения от человека, о котором он хочет забыть, и человек этот не намекает, а в открытую говорит, что хочет убить бывшую его жену. Но с другой стороны, если он реально готовит преступление, то вряд ли бы говорил об этом.

— Если у тебя нет ничего для меня, — продолжила Бережная, — то тогда до вечера.

— Я сегодня отвожу Рохеля в загородный дом и не знаю, во сколько освобожусь.

— Если что-то будет, звони в любое время. Хоть ночью.

На этом разговор был закончен.

И хотя Брусков предупредил, что можно не торопиться, ехать надо прямо сейчас, потому что если сотрудники Следственного комитета придут в банк сразу после открытия, то лучше опередить их, чтобы потом не было сомнений у того же Брускова: не успел появиться на работе новый сотрудник, и сразу такое внимание правоохранительных органов.

А вообще, если они все-таки появятся, то, скорее всего, те, что придут, не будут сразу называть причину своего интереса: возможно, придумают что-то иное.

Например, проверка финансово-хозяйственной деятельности.

Но это не сфера Следственного комитета, это дело полиции — Главного комитета по расследованию экономических преступлений и противодействию коррупции. А если дело о контрабанде наличных денежных средств, то это сфера ФСБ. Но для появления этих людей нужны факты, иначе с ними говорить никто не будет.