Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

— А я обязан? И вообще, меня даже президент банка лишний раз ни о чем не спрашивает. А я уж, извините, работаю на него, а не на вас.

— Фамилию свою мне назовите, — разозлился дознаватель, — обещаю, что у вас будут крупные неприятности, потому что вы препятствуете ходу дознания.

— У меня ключи, — произнес Пименов, — могу показать автомобиль, но только с разрешения начальства.

Капитан отошел к двери, начал кому-то звонить по мобильному.

— Анатолий Михайлович, — услышал Сергей, — тут ваши сотрудники препятствуют моим действиям, особое рвение в этом проявляет некий Ерохин. Вы уж с ним проведите воспитательную беседу, предупредите, а то я не удивлюсь, если он в ближайшее время лишится водительских прав… Конечно… Конечно… Спасибо.

Капитан протянул свой телефон Сергею.

— Вас.

Ерохин взял трубку.

— Слушаю.

— Поднимись ко мне, — услышал он голос Брускова.

Глава вторая

Он поднимался по лестнице, когда пришла эсэмэска от Бережной.

Позвони мне, как только сможешь.

Он отвлекся всего-то на несколько секунд, а за это время мимо проскочила аудиторша. Он почувствовал запах духов, поднял голову. Столкнулся с ней глазами, услышал тихий голос.

— Добрый день, — произнесла она.

Он растерялся, а потом даже испугался, решив, что она могла увидеть это сообщение и подумать…

Хотя что она могла подумать? Это мог прислать кто угодно, не обязательно женщина…

Это было какое-то наваждение. Почему он так волнуется? Он даже забыл на мгновение, куда направлялся, захотелось тоже спуститься вниз, следом за ней, и не для того, чтобы узнать, куда она направляется, а хотя бы ответить на ее приветствие.

Зашел в кабинет заместителя по безопасности, и тот сразу посмотрел на него сурово.

— Ты чего мешаешь человеку работать?

Ерохин не знал, что отвечать, потому что не понял, о ком речь. Промелькнула даже мысль, что Анатолий Михайлович установил камеру и на лестнице и видел, как он едва не столкнулся с аудитором банка.

— Не делай такого лица, будто не понимаешь, кого я имею в виду. Что на тебя дознаватель жалуется?

— Я просто сказал, что у меня нет ключей от «Тахо», и потом, я же не знаю, что там случилось. Вдруг это во вред банку?

— Ладно, без тебя есть кому им заняться.

Брусков подергал себя за мочку уха и спросил:

— Откуда вдруг районного прокурора знаешь?

— Да случайно получилось.

— Случайно — не случайно, но он мне только что позвонил и попросил принять на работу хорошего парня, то есть тебя. Ну, я пообещал, а теперь уже он — мой должник. Я его просьбу выполнил, теперь его очередь мне услужить.

Зам по безопасности со счастливым выражением лица рассмеялся коротко. Потом снова почесал себя за мочку.

— Он как мужик — ничего?

— Не знаю, — пожал плечами Ерохин, — я больше по бабам специализируюсь.

Брусков снова рассмеялся. Замолчал, покачал головой и снова рассмеялся.

— Хорошая шутка, но у нас серьезная фирма, а потому фильтруй базар! Знай, кому можно чего говорить, а перед кем молчать надо. Отвечаешь, только когда спросят.

— Так вы спросили, а я ответил.

Брусков вздохнул, посмотрел за окно.

— Короче, слушай меня внимательно. Инструкции ты все изучил, запомнил, надеюсь. Теперь еще одна. Рабочий день Виктора Ивановича планирует его секретарша. Знаешь ее. То есть она не совсем секретарша, а референт. Но бывают моменты, когда он с кем-то встречается за пределами банка, и референт не в курсе, с кем он чего обсуждает. Ты, если что-то будешь знать, сразу докладываешь мне. Понял?

— Понял.

— Объясняю. Рохель хоть и первое лицо, но над ним правление, которое он также возглавляет. Но не всегда его мнение все определяет. Тебе знакомо такое понятие — консенсус?

— Слышал.

— Ну, раз слышал, то я спокоен. А сейчас поднимись к нему. Он ждет, а я предупрежу.