— Нет, ты послушай, — стоит на своем Соня. — Ты зря трубку не берешь. Узнай, чего он хочет. Явно же или этой подруге легче стало, или ему кто сказал, что ты уехала. Не разорвала контракт, не осталась, а свалила работать дальше, пока он жопу и сопли ей вытирать будет. Его это точно возмущает. Дочь у него забрали! А он остался с Олей. Она ему дорога, но и о дочери он забыть не может. Неправильно это.

— И что ты предлагаешь?

— Да проучи его, Аня! Учить тебя, что ли. Живи дальше, будь с ним холодна. Захочет видеться с дочкой — пожалуйста, но только после того, как с шалашовкой этой разберется. И прекрати быть понимающей, мужики этого не ценят — пользуются. Ты и так и эдак, а они только прочнее залезают на твою шею и там обосновываются. Скинуть их оттуда, сама понимаешь, задача не из легких.

— И вот откуда ты всё это… знаешь? — пораженно спрашиваю.

— Ха! — сестра хлопает в ладоши. — Я психологию, малыш, изучала. Этих мужиков вдоль и поперек насмотрелась. Руслан твой должен понять, что ты больше не будешь понимающей и что ему тоже булками шевелить придется. Я не знаю эту Олю, но ждать, что она оступится не стоит, тем более сейчас, когда она при смерти лежит. Какой у нее диагноз, кстати?

— Сложно там все. Вплоть до паралича.

— Офигеть! — присвистывает Соня. — Не дай бог инвалидом останется, хотя… тогда он сбежит еще быстрее. Не сможет мужик долго возле такой бабы. Родня у нее есть, нет?

— Мать и отчим ее домогался.

— Так в общем… — Соня тычет в меня указательным пальцем. — Удобной ты больше не будешь, понимающей тоже. Дай ему понять, что он должен сделать выбор. Хочет видеть дочь — пусть отрывает пиявку от себя.

— А если он откажется? — глухо спрашиваю.

— Ну и на хрен его пошлешь. Зачем твоей дочери отец-дегенерат?

Глава 38

Легко сказать, но трудно сделать, думаю, смотря на экран мобильного, где вот уже третий день подряд периодически высвечивается имя Руслана. Я не отвечала, пока была дома, не беру трубку и здесь. Знаю, что поговорить нужно, но отвечать… боюсь.

Не того, что он будет извиняться. Кажется, я только этого и жду. Что он позвонит и скажет, как виноват, как сильно жалеет, что остался, что соскучился. По мне и дочке. Что хочет нас увидеть и обнять. Я подсознательно жду от него раскаяния, а в действительности боюсь, что отвечу и ничего этого так и не услышу.

Слабо верится, что Руслан в принципе способен понять свою ошибку и вину. По крайней мере не сейчас. Я знаю, что Оля еще не пришла в себя. Леонид сказал. Боюсь отвечать на звонок Руслана из-за страха услышать обвинения в свой адрес и угрозы забрать дочь, которой я сознательно его решила. Наверное, я недостаточно хорошо знаю мужчину, от которого родила. Точнее, совсем не знаю, потому что не представляю, какова сейчас его реакция на мой отъезд.

Меня шатает от версии к версии, я предполагаю, думаю, прикидываю, но не могу добраться до истины. Что ему нужно? На самом деле. Что он хочет мне сказать?

— Настойчивый ухажер? — насмешливый голос откуда-то сверху заставляет меня отвлечься от телефона.

Мягко-розового цвета губы, натянутые в широкую улыбку, белоснежные ровные зубы и ямочки на щеках — первое, во что утыкается мой взгляд, когда я поднимаю голову.

— Простите, не удержался, — на этой фразе мужчина перетягивает мой взгляд к своим глазам, которые смотрят на меня открыто и искренне. Они у него серо-голубые, почти прозрачные, с четкой янтарной радужкой по кругу.

Наверное, нужно что-то сказать.

— Я Данил, — теперь мой растерянный взгляд падает на руку, которую мужчина протягивает мне для пожатия.

Я действую на инстинктах и вкладываю свою ладонь в его, пока еще толком не понимая, что делаю и кто этот человек напротив.

— Ну слава богу, а то я подумал, что вы восковая фигура, — шутит он. — Смотрели на меня и не шевелились.