Среди тысячи слов - Эмма Скотт (2020)

– Уиллоу, дорогая, – сказал отец более уверенным тоном, словно теперь мы стояли на твердой почве. – Помнишь Уилкинсонов? Росс, Мелинда и их сын Ксавьер? – Он гордо засиял. – Ксавьер только что закончил университет в Амхерсте и собирается строить карьеру в политике.

– Приятно снова видеть тебя, Уиллоу, – голос Ксавьера был низким и мелодичным. Я же просто смотрела на него, и в наступившей тишине его улыбка слегка искривилась, выдав раздражение.

Взгляд мамы метался между нами, рот был слегка приоткрыт.

Ноги тряслись, когда я поднялась со стула. Я все еще не могла отвести взгляд от Ксавьера. Если я моргну или отвернусь, он нападет и разорвет меня в клочья.

– Что ты здесь делаешь? – удалось выдавить, стуча зубами.

Отец прочистил горло.

– Это часть сюрприза, которым я хотел поделиться. Мартин Форд здесь? Нет? Ну, можешь поделиться с ним новостями, когда он прибудет.

– Дэниел, – сказала мама сдавленным голосом. – Можно тебя на секунду?

– Сейчас, дорогая, – он заложил руки за спину, как если бы произносил речь перед аукционерами. – Уиллоу, я рассказывал мистеру Уилкинсону о твоей работе в Общественном театре Хармони. Я попросил секретаря изучить особенности здания и финансовое положение. Я рад сказать, что Уилкинсоны с помощью благотворительной организации Wexx согласились инвестировать в этот проект. Мы позаботимся о том, чтобы сохранили весь район, и Мартин Форд станет постоянным креативным директором.

Мое зрение заволокло серым туманом. Не думала, что в бальной комнате может стать еще холоднее. Теперь Ксавьер казался сердитым и нервным. Он засунул руки в карманы, раскачиваясь на пятках.

Уилкинсоны станут одними из владельцев Общественного театра Хармони.

Казалось, меня сейчас стошнит.

– Уиллоу? – спросил папа. – С тобой все в порядке? Я думал, эти новости обрадуют тебя.

– Она немного бледна, мистер Холлоуэй, – сказал Ксавьер, ступая вперед. – Скорее всего, ее просто переполняет радость. Пойдем потанцуем. Нужно наверстать упущенное.

– Какая чудесная идея, – сказала миссис Уилкинсон.

– Нет, – прошептала мама.

Ксавьер взял меня за руку. Я чуть не закричала. Я сказала себе не кричать. Но от нервов кружилась голова и все онемело. Потрясение от его появления и темные воспоминания окружили меня подобно наркотику в напитке. Я не могла говорить. Я едва могла шевельнуться, когда Ксавьер вытянул меня на танцпол. Мне показалось, что мама звала меня. Ее голос был слишком тихим в ревущей буре, далекий и недостижимый.

Пианист играл «What I did for love» из мюзикла «Chorus line». Ксавьер притянул меня себе.

– Не прикасайся ко мне, – прошептала я, оставаясь напряженной. – Я закричу…

– Закричишь? – для публики его лицо было приятным и непроницаемым, но в глазах стояло смятение. – Уиллоу, что происходит? Ты так смотрела на меня, что мне показалось, между нами осталось какое-то недопонимание по поводу нашего последнего разговора.

– Недопонимание? – удалось выдавить мне. – Разговора? Мы… мы не… говорили.

– Ты из-за этого расстроена? Что я не позвонил тебе после вечеринки?

Я втянула воздух в легкие. Отрыв от реальности был таким сильным, что я едва что-либо понимала.

Он медленно кружил меня. Я отпрянула, испытывая тошноту. По коже поползли мурашки. Сам Ксавьер ходит тут, в дорогом костюме, улыбается, болтает и живет. Окончил колледж и планирует будущее. Никаких ночных кошмаров. Никаких засыпаний на полу, а не в кровати, никаких отметок чернилами на коже, чтобы показать, где раньше была «нормальная жизнь».

От этого мне стало невероятно тошно.

Я сделала вдох, и туманное притупленное потрясение покинуло меня.

– Убери с меня свои чертовы руки, – вскипела я.

Его пальцы на моей руке сразу же напряглись. Положив вторую руку на талию, он притянул меня ближе.