Среди тысячи слов - Эмма Скотт (2020)

– Спасибо, – сказала я, вылезая из машины. Я нагнулась к ней. – Большое спасибо, Энджи. За многое.

Она улыбнулась.

– Не надо сентиментальничать, милая. И я хочу подробный отчет о том, каково видеть Айзека Пирса в действии.

Я закатила глаза.

– Возможно, и у меня самой получится немного поиграть на сцене.

Она сжала руку в кулак.

– Силу женщинам.

Я закрыла дверь и ступила в яркий ледяной солнечный свет. Зима словно ослабляла хватку, и воздух казался чистым и морозным. Я перепрыгнула покрытый выхлопными газами сугроб у обочины и направилась в общественную библиотеку, примерно в квартале от ОТХ. Я нашла столик под окном и уселась с «Гамлетом» и ноутбуком, на котором были открыты Spark Notes на тот случай, если возникнут трудности с пьесой. Что случалось часто.

Старая Уиллоу была отличницей, которая собиралась пойти в колледж на направление, связанное с английской литературой. Но «Гамлет» не был частью школьной программы, и я ни разу не смотрела фильмы.

Я просмотрела сцены с Офелией и, к моему облегчению, не нашла ничего слишком романтического на этих страницах. Счастливые отношения Гамлета и Офелии существовали до начала пьесы. Их первая сцена вместе по большей части заключалась в том, что она, под давлением отца, разрывала с Гамлетом отношения.

Гамлет мучает Офелию, убивает ее отца.

Она сходит с ума, убивает себя.

Конец.

Никакой романтики. Никаких признаний в любви. Никаких прикосновений.

Я выдохнула с облегчением.

Пометка: то, что нужно было узнать до прослушивания.

Возможно, я и была самой неопытной актрисой на сцене, но, по крайней мере, я не опозорюсь, поймав паническую атаку перед всем актерским составом после поцелуя или прикосновения. Черный «X» на моем теле останется невидимым, в то время как я воспользуюсь сценами с Офелией, впадающей в безумие, чтобы изгнать своих демонов и обрести спокойствие.

Это была невинная наивная надежда. Та, что в конце концов разлетится на миллион чертовых осколков.

Глава тринадцатая

Уиллоу

После сбалансированного ужина из картошки фри, салата и шоколадного милкшейка в «Скупе» я прошла полквартала до Общественного театра Хармони. Парадный вход был жутковато тихим, но женщина, сидящая в кабинете администрации, направила меня на лестницу на второй этаж над сценой.

Расшатанные ступеньки пахли пылью и временем. Я прошла мимо закрытых кабинетов и добралась до огромной темной комнаты, похожей на тускло освещенную танцевальную студию, со стеной-зеркалом. В центре комнаты стоял круг из стульев, актерский состав Гамлета слонялся вокруг, болтая и смеясь.

– А вот и она, – мне помахала женщина, игравшая Иокасту в «Эдипе». – Наша инженю[25]. Добро пожаловать. Меня зовут Лоррен Эмбри, но можешь называть меня королевой Гертрудой. – На ней были крупные ювелирные украшения и струящаяся шелковая одежда. У меня было такое впечатление, что ей нравилось выглядеть драматично как на сцене, так и вне ее.

– Привет, меня зовут Уиллоу Холлоуэй, – ответила я. – Или… Офелия? Наверное?

Мужчина, игравший Креонта, ступил вперед. Он был высоким, с веснушками, рыжими волосами и широкой улыбкой. На нем был костюм спортсмена, и я решила, что он тренер университетской баскетбольной команды или хозяин магазина спортивных товаров.

– Лен Хостетлер, – он взял меня за руку и пожал ее. – Дорогая, твое прослушивание – это что-то. Действительно что-то.

– Согласна, – сказала Лоррен. – Отличное выступление. Столько души и чистого естественного таланта.

– Спасибо.

Они стояли надо мной, сияя, словно гордые родители. Так как мои собственные родители не видели моего прослушивания и в последнее время у них не было причин гордиться мной, гордость Лена и Лоррен были словно лучом солнечного света холодным днем. Но молчание затянулась, пока они ждали, когда же я что-нибудь скажу.

– Эм… нам нужно садиться?