Среди тысячи слов - Эмма Скотт (2020)

«Хорошо, – подумал я. – Пусть обретет счастливый финал с Джастином, потому что такой точно не светит ей со мной».

Но пока я ехал на своем дерьмовом пикапе в дерьмовый конец города, одна мысль зависла на горизонте, как надвигающаяся буря: в конце пьесы Лаэрт и Гамлет убивают друг друга над могилой Офелии и счастливого конца не удостаивается никто.

* * *

На репетициях в пятницу Марти отправил нас на сцену. Пока он готовил ее, остальные актеры разбились на пары, чтобы порепетировать свои слова. Уиллоу и Джастин работали вместе. Естественно. Клянусь, мне было наплевать, и все же я изучал каждое ее движение взором актера. Улыбалась ли она больше? Смягчался ли ее взгляд, когда она смотрела на него? Было ли ей легче подойти к нему ближе?

«Ты превращаешься в чертового сумасшедшего, Пирс».

Марти готовил акт 1, сцену 5, где Горацио и Марцелий показывают Гамлету призрак его отца. Они просят принца не следовать за призраком, но он все равно идет за ним, оставляя друзей позади. Потом Гамлет оказывается на сцене один и разговаривает с невидимым духом.

Эта сцена требует внимания к точному изображению столкновения с чем-то неземным, или получится нереалистично. Я пытался, но мое внимание распадалось на части, тело было на сцене, а глаза то и дело метались в зал, где Уиллоу и Джастин сидели вместе в темноте.

– Перерыв, все, – сказал Марти. Он отвел меня в сторону, когда другие попрыгали со сцены. Его отеческая улыбка исчезла, и на ее месте закрепилась маска режиссера – губы поджаты, глаза наполнены мыслями и идеями.

– Что происходит?

Из профессиональной вежливости я никогда не врал ему об актерской игре.

– Я не могу сосредоточиться.

– Ты злишься.

Я нахмурился.

– Что? Нет, не злюсь.

– Да, злишься. Так что вместо того, чтобы насильно разыгрывать эту сцену, поработаем над той сценой, где это можно использовать. Перепрыгнем на третий акт, сцену первую.

– Быть или не быть? Уже?

– Еще нет. Мы начнем сразу после монолога.

Кода остальные вернулись после перерыва, Мартин рукой прикрыл глаза от света и обвел взглядом театр.

– Уиллоу? Вот она. Уиллоу, подойди сюда, пожалуйста.

Лампы на потолке ярко светили на Уиллоу, окружая ее ореолом золотистого света. На ней были джинсы, ботинки и длинный серый свитер. Мое глупое сердце сжалось при мысли о том, как она прекрасно выглядит.

– Мы собираемся сыграть акт третий, сцену первую, – сказал Мартин.

– Ладно… – ответила она, растягивая слово и пролистав сценарий. Ее глаза расширились, и она перевела взгляд с Мартина на меня.

– Сцена с монастырем? Уже?

– Я ставлю сцены не по порядку, – заметил Мартин. – Я работаю со сценами, соответствующими настроению в труппе. Итак. Гамлет только что произнес свою самую знаменитую речь, размышляя, нужно ли оставить собственную жизнь или нет. Полоний убедил короля, что безумие Гамлета заключается в его любви к Офелии. Она отдала Полонию любовное письмо Гамлета, написанное ей. И она обрывает их отношения по приказу отца.

Уиллоу прикусила губу.

– Так… Офелия рада этому? Она хочет порвать с ним?

Мартин покачал головой.

– Никаких пока советов. Я хочу, чтобы вы прислушивались к инстинкту, – он выжидающе глянул на нас двоих. – Ну? Поехали.

Как обычно, Мартин оказался прав, и гнев послужил своей цели. В этой сцене Гамлет вел себя с Офелией как полный придурок, а у меня было полно причин на это. Я больше не был бедным ублюдком с дерьмовым трейлером, пахавшим изо всех сил, чтобы оказаться здесь, в то время как она впорхнула сюда под руку с Джастином, а запах привилегий слетал с ее одежды, подобно парфюму. Я был чертовым принцем. Она была всего лишь дочерью приспешника короля.

– Ха, ха, ты честна?