Среди тысячи слов - Эмма Скотт (2020)

– Забавно. Только эту пьесу я и видела. – Я прочистила горло и убрала локон за ухо. – Так что, ты и вправду выучишь текст наизусть через три недели? Ты участвуешь в половине сцен пьесы.

– Текста много, – согласился он. – Но мне помогают.

– Да? – впервые он что-то упомянул о себе.

– Ага. Соседский парень помогает мне заучивать текст.

– Повезло.

– Ага, – ответил Айзек. – Мне очень повезло. – Он сделал еле заметный нажим на последнее слово, окрасив его горечью, но не настолько сильно, чтобы это вызвало вопросы.

Разговор снова потух. После нескольких мучительных мгновений я потянулась за сумкой.

– Я принесла сценарий. Не знаю точно, что мистер Форд… то есть, Марти, имел в виду, но мы можем сейчас порепетировать текст, если хочешь. Не хочу, чтобы ты зря потратил день.

Айзек скрестил руки на груди и откинулся назад на стуле.

– Почему ты все время извиняешься?

Я ощетинилась.

– Я не извиняюсь.

– Извиняешься.

– Ну, не то чтобы ты был очень рад находиться здесь, поэтому…

– Я рад, – ответил он. – То есть я же здесь. Теперь мы можем порепетировать текст или что ты хочешь. Но перестань волноваться, тратишь ты мое время или нет. Нет.

Я сложила руки на груди и нагнулась через стол, глядя на него.

– Знаешь, было бы чертовски легче не думать, что ты здесь против своей воли, если бы ты не вел себя так, словно ты здесь против своей воли.

Он поджал губы.

– Я не любитель поболтать.

– Я это заметила, – ответила я. – Но мне нужно это задание, или как там его, чтобы поработать. Ты уже отлично умеешь играть, но я безумно боюсь. Мне пригодилась бы любая помощь.

Передние ножки его стула ударились о пол.

– Нет.

Я моргнула.

– Что?

– Тебе не нужна помощь. Я видел твое прослушивание. А бояться – неплохо.

– Почему?

– Потому что это значит, что тебе не все равно.

Я повернула кружку.

– Страх не похож на беспокойство. Скорее на опасность.

– Так и есть, – ответил Айзек. – Опасно показывать себя на сцене. Вырывать сердце и кидать зрителям. Что, если им не понравится то, что ты хочешь сказать? Что, если они не поймут? Или хуже, что, если им все равно? Смысл всей твоей жизни связан с искусством. Так что да, это чертовски опасно. И страшно.

Я взглянула на него поверх кружки, впитывая маленькие зерна знаний, так отчаянно необходимые мне.

– Ты не кажешься испуганным. Ты все время кажешься безумно уверенным в себе.

Он слегка улыбнулся.

– Это игра.

– Ты и раньше так говорил. На моем прослушивании.

– Я помню, – ответил он, вот только в этот раз короткий ответ не казался способом оборвать разговор, а скорее начать его.

– Ты также говорил, что я получу роль Офелии, – заметила я. – И ты оказался прав, потому что я приняла твой совет. Я рассказала историю.

Он кивнул.

– Только так и нужно делать.

Я снова вернулась к своему кофе, решив, что он чертовски прав. Пробежав пальцем по краю ручки кофейной кружки, я спросила:

– Так, раз мы здесь, могу я спросить… Это помогает?

– Что помогает?

– Игра. То есть для чего ты это делаешь? Испытать облегчение?

Он кивнул.

– Да. На некоторое время. Но всегда есть нечто большее. Так сказать, больше историй, которые нужно рассказать.

– Какова твоя история? – Как только слова сорвались с моих губ, я захотела забрать их обратно. Они слишком резко проникали в личное пространство.

А я не могла ответить тем же.

– Ну, – сказал он.

Я махнула руками.

– Нет, забудь, – я схватила кофе и сделала большой глоток, чтобы чем-то занять рот.

Он пожал плечами.

– Мы типа ради этого здесь, да? – Он поджал губы, а потом расслабился, словно не мог решить, дать ли волю словам. Длинные пальцы барабанили по палочке для размешивания кофе, а взгляд был направлен куда-то вдаль.