Иван Московский. Первые шаги - Михаил Ланцов (2019)

– Чешуя для брони воинской, – пафосно ответил Ваня. – Вот, смотри. Полученные заготовки после того, как остынут, проверяют. Если все хорошо, то кладут вот в эту бочку. Видишь, как она поставлена? Внутри бочка на десятую часть заполнена маленькими камешками. Загрузили чешуйки. Покрутили бочку. Камешки крупные заусенцы им оббили. Потом в эту перекладывают. Тут песок. Они тоньше чистят от всяких нехороших выступов. В итоге получаются вот такие чешуйки, – сказал княжич и кивнул отцу на небольшую корзину с блестящими кусочками металла.

Иван Васильевич подошел, аккуратно взял одну, повертел в руке, рассматривая со всех сторон. Потом запустил пятерню в глубину, выхватил пригоршню и просыпал ее обратно.

– А дальше?

– Пойдем в другую комнату, – произнес Ваня и повел отца дальше.

Здесь горячего горна не было, поэтому уличным светом все не осветить. Холодно получилось бы слишком. Оконных стекол пока не производили на Руси… да и печей нормальных не было[22]. Поэтому горели свечи. Много свечей. По местным меркам так и вообще целая прорва – два десятка. Ибо свечи были дороги. Нет, не так, ОЧЕНЬ дороги из-за крайне небольшого объема добываемого воска. Диким бортничеством – считай, собирательством.

В данном случае это были не только понты, но и здоровый расчет. Потому что в помещении, кроме мастера, находился и ратник, упакованный в чешуйчатый доспех. Этот боец сразу после завершения полевой демонстрации направился сюда, дабы переодеться и приготовиться поработать живым манекеном. Чему был безмерно рад. Перед ликом самого Великого князя же! Будучи из бедных да худородных, он оттого трепетал безмерно и радовался, истово стараясь оправдать доверие.

Так вот – все эти свечи давали не только хорошее освещение, но и позволяли выигрышно продемонстрировать доспех, красиво заигравший отблесками и переливами. Прямо любо-дорого посмотреть. Да так, что Иван Васильевич не удержался и ахнул. Немного развлечений и красот встречалось в те старинные времена, а потому ценили и такую малость.

– Пока, отец, удалось сделать только одну такую броню, – предвосхищая вопрос Великого князя, произнес Ваня. – Я едва-едва смог договориться с одним кузнецом, да и то не из Москвы, а из Владимира. Старым. Он дело детям оставил и подался ко мне.

– А чего подался?

– Денег пообещал. Наперед за год заплатил. Он те деньги семье оставил, а сам ко мне на полный кошт. Иных сманить не удалось. Не желают на моих условиях работать. Прямо не отказываются, но отговорки находят такие, что и рука не поднимается их сдергивать. Вот понимаю, что юлят, а все одно – красиво врут.

Иван Васильевич подошел к ратнику и провел рукой по гладкой, ладно прилегающей чешуе. Она производила приятное, очень приятное впечатление.

Ваня решил пойти отработанным многими веками путем и слепил силами кузнеца классику так называемой ламеллярной чешуи. То есть безосновной[23]. Каждая чешуйка имела довольно большое отверстие, что позволяло ее вплетать в кольчужное плетение.

Меж тем княжич продолжил:

– Вот, погляди, – махнул он рукой на стол. – Видишь, какие большие кольца? Прочные.

С крепкой, добротной заклепкой. Их нужно намного меньше, чем обычных, малых. «Вяжется» все быстрее, легче и проще.

– А чего же ты только одну броню сделал?

– Так только начал, – ответил княжич. – Да и крой нужно было подобрать. Чтобы не только туловище, но и плечи прикрыть. Пробовали и так, и эдак. Извели немало материалов и сил, прежде чем удалось получить хороший результат.

– И насколько крепка твоя бронь?

– Так давай проверим, – улыбнувшись, ответил сын.

Ратнику помогли снять доспехи. Напялили их на манекен. И, вынеся во двор, поставили на специальный держатель.