Иван Московский. Первые шаги - Михаил Ланцов (2019)

– Возьмешь своих пешцев, конников и пойдешь воевать новгородцев. Впереди войска моего. Или ты думаешь, кто позарится на пешцев? Ими командовать – честь малая. Ежели ты так страстно желал их создать, то сам и возглавишь. А чтобы сбежать после верного разгрома мог – конников своих возьмешь. С ними вырвешься.

– Но… я думал, что Даниил Холмский пехоту возглавит.

– Пешцев? Зачем так унижать человека? Он отличился добре под Юрьевом-Камским. Славно сражался. Пойдет с тобой, конницей станет командовать. Выбери из пешцев кого. Пусть их головой станет. Нечего уважаемым людям этими отребьями руководить.

– Отец…

– Или ты думал отсидеться в Москве?

– Нет, но это назначение так неожиданно. Мне ведь всего тринадцать лет. Что люди подумают?

– Ты в куда меньшем возрасте отличился при обороне Мурома. То всем уже известно. Сотню конную обучил славно. Под Юрьевом-Камским она отличалась. Говорят – исход боя решила.

– Льстят.

– Пусть так. Но ты на слуху, а потому на возраст не посмотрят. Да и по делам своим славен. О твоих мастерских далеко за пределами Москвы знают. Никто оспаривать мое решение не станет. Даже шепотками, за спиной.

– Хорошо, отец, – с кислым выражением лица ответил Ваня.

– Вижу, что не рад. А кто пару лет в поход рвался? Али набегался после Муромского сидения?

– Ты ведь меня не послушал… – тихо произнес сын. – Крестовый поход – опасная затея.

– Слова твои умны, но есть и те, кто не умом холодным судит, а мудростью сердечной. И правды в их словах больше. Я выслушал тебя. Но поступать, как ты советуешь, значит презреть веру Христову. Ты еще мал. Умен, но мудрости тебе недостает. Оттого и судишь столь холодно.

– Я понял, отец, – ответил княжич как можно более спокойным, нейтральным тоном.

– Да ты не кручинься. Дело тебе дам проявить себя без особой опасности. Пойдешь не к Новгороду, а в сторону от него. К Руссе. Город тот укреплен слабо и богат посадами ремесленными. Считай – большое село. Отец мой в былые дни добрую добычу оттуда взял.

– А дальше?

– Куда тебе дальше-то? – усмехнулся отец. – Ну коли пожелаешь, то и дальше иди. Новгородцы-то, чай, в полевую битву не полезут. Я ведь с Москвы большой ратью выступлю к ним самой прямой дорогой. А может, и не я, а брат мой, Юрий. То пока не ясно. Они войско собирать станут к битве решительной, а не за тобой бегать. Но коли на то пойдет, что выйдут на тебя, то не зевай. Увидишь многочисленную рать – пешцев бросай и отходи с конниками.

– Отец…

– Что отец? Али ты думаешь, что пешцы твои чего стоят в поле? Пустое. Ходят они красиво, но против рати конной – не супротивник. Стопчут.

– Я о другом хотел просить. Можно?

– Проси, – кивнул Иван Васильевич, подозрительно скосившись на сына.

– Когда мне выходить?

– Да как просохнет земля, так и выходи.

– Мне можно будет подготовиться? Или выходить как есть?

– Готовься. Но денег не дам.

– Мне понадобятся несколько тюфяков и запасы пороха большие.

– Почто они тебе? Впрочем, не важно. Опять какие твои выдумки. Бери. Что подберешь себе, то и бери. Только не сильно наглей.

– Благодарю, – как можно более искренне произнес княжич и откланялся.

Вышел на крыльцо. Тяжело вздохнул и осмотрелся по сторонам. Наверняка ведь советчики отца должны за его реакцией наблюдать.

Так и есть – несколько человек из греков, что крутились вокруг Великого князя уже пару лет, стояли и обсуждали что-то с митрополитом. Искоса поглядывая на княжича.

И тут Ваню словно обухом по голове приложили. Софья Палеолог! Точно! Минувшим годом же Иван Фрязин[58], ездивший от Великого князя к Папе Римскому, привез портрет Софьи Палеолог, которую сватали за Ивана Васильевича.