Доброключения и рассуждения Луция Катина - Борис Акунин (2019)

– Этого недостаточно. Подле каждой такой афишки собираются люди. Лица у них такие, что, боюсь, не закидают ли принца камнями. Попросите его прекратить поездки верхом. Только в карете. А вам, господин барон, я настоятельно советую вовсе не выходить из дворца… Листовки печатают в типографии господина Зальца. Запретить ему делать это мы не можем, но попробуйте с ним поговорить.

– О чем? – хмуро спросил Катин.

– Он все-таки солидный человек, рыцарь, отец семейства. Объясните, что на такую картинку глазеют мальчишки. Им нет дела до политики, их привлекает непристойность. Поглядите, как смачно у бабы нарисованы стати.

– Хорошо. Попросите господина Зальца сделать мне визит.

Попрощавшись с суперинтендантом, Луций вернулся к чтению годового доклада, приготовленного вторым министром бароном Драйхандом для отчета перед ассамблеей.

Согласно пространному документу, дела в экономике шли превосходно. За истекший период государственные доходы выросли на два с половиной миллиона, таможенные сборы – на тридцать пять процентов, осенняя ярмарка собрала вдвое больше купцов, чем весенняя, «Гартенбанк» увеличил активы на семьдесят процентов и готов выплатить вкладчикам пятнадцатипроцентные дивиденды. Строительство университета обходится дешевле, чем предполагалось, ибо из-за войны очень упали в цене строительные материалы. Нынче строят в одном Гартенлянде, в прочих землях лишь разрушают.

Войне, длящейся вот уже пятый год, в докладе посвящалась отдельная статья. Хоть это нигде прямо не говорилось, но между строк читалось, что барон Драйханд очень ею доволен. Деньги, товары, хорошие мастера со всех сторон стекаются в гартенляндский оазис, зеленеющий средь пепелищ, а спрос на зерно, мясо, сукно и фураж все время возрастает. Конечно, нейтралитет обходится недешево, писал Драйханд, ибо теперь приходится оплачивать два прусских полка и два австрийских, но издержки от войны в несколько раз перекрываются прибылью. Есть все основания рассчитывать, бодро докладывал министр, что новый 1761 год окажется еще более доходным.

И ни слова о проблеме «гостей». Ведь это не забота второго министра.

Да, в результате реформ и нейтралитета бывшее Обер-Ангальтское княжество достигло процветания, особенно заметного на фоне всеевропейского разорения, но возникли последствия, которых совершенно не предвидели благомысленные преобразователи.

Земной рай отличается от небесного тем, что расположен на земле и небо ему не принадлежит. Когда оно затягивается черными тучами, на чудесный сад обрушивается ураган.

Первое время в Европе потешались над ангальтскими чудачествами – всеми этими юнкерами-башмачниками, рыцарями-шляпниками и баронами-купцами. Но довольно скоро соседи и проезжающие увидели, как разительно жизнь Гартенлянда отличается от других земель. Там спокойно, зажиточно, чисто, привольно, невероятно низкие подати, прекрасные дороги, повсюду строительство и благоустройство – тем, кто попадал в этот край, не хотелось оттуда уезжать.

И некоторые предпочитали остаться. Потом стали прибывать новые, с семьями и скарбом, – чтобы пересидеть в мирном месте до окончания военных невзгод. Пока это были люди обеспеченные и способные сами за себя платить, гартенляндцы только радовались. Но война всё не кончалась, ее пожар разгорался пуще, опустошая новые территории, и в Гартенлянд потянулись беженцы из сопредельных государств, иногда целыми деревнями. Повсюду разнесся слух, что добрый принц Карл-Йоганн никому не позволяет умереть с голоду, дает несчастным пищу и кров. Возник один лагерь из наскоро сколоченных балаганов, потом второй, третий, десятый.

Наплыву голодранцев в княжестве никто не обрадовался. Кому понравится, что рядом селятся нищеброды, которые тебе завидуют, свинячат, воруют, да просто сбивают цену на труд!

Весь последний год в Гартенлянде полыхали ожесточенные споры – что делать с так называемыми гостями.