Доброключения и рассуждения Луция Катина - Борис Акунин (2019)

– Нет-нет, милый барон. Вы мне понадобитесь не в правительстве, а с той, другой стороны. Я имею в виду создаваемую комиссию выборных представителей. От них жду я главной помощи моим начинаниям. Чиновники всегда останутся чиновниками, к тому же они сведущи лишь в столичной действительности, а России толком не знают. Новые люди и новые идеи – вот что мне надобно.

– Про ту сторону я мало что знаю, – признался Катин. – Я всегда был с этой стороны, со стороны правительства. Я не депутат, я администратор.

– С этой стороны слишком… тесно, – не вполне ясно ответила Екатерина, переглянувшись с секретарем. – Поверьте, в депутатской комиссии вам будет привольнее.

– Но я знаю, что города и уезды избирают депутатов по сословиям. Я же никуда не приписан.

Секретарь опять что-то пошептал. Императрица ласково потрепала его по щеке.

– Не беспокойтесь, – молвила она Луцию. – Это предусмотрено. Вам будет пожаловано поместье, чтобы вы могли избраться от дворянства какой-нибудь провинции. Мой секретарь и незаменимый помощник господин Козлицкий [круглолицый слегка поклонился] сыщет для вас подходящее имение из выморочных. А то граф Никита Иванович бранится, что я чересчур щедро раздаю приватным лицам казенных крестьян.

Луций догадался, что это она о своем советнике графе Никите Панине, втором по важности вельможе империи. Первым все называли царского аманта графа Григория Орлова.

– Дружок, непременно устрой так, чтобы мы с бароном имели возможность побеседовать, когда его уже изберут, но еще до открытия Комиссии, – велела секретарю царица, а Катину пояснила по-русски: – Jegoruschka у меня золёто.

Золото-Егорушка опять поклонился, теперь низко.

– А вдруг меня не выберут? – усомнился Луций. – Ведь дворяне провинции, куда я отправлюсь, меня совсем не знают!

Наступило молчание. Государыня и ее помощник глядели на нашего героя с удивлением.

– Бог милостив, – улыбнулась Екатерина. – Avos выберут.

Аргумент не показался Луцию убедительным, но препираться с императрицей он не осмелился, а секретарь, плавно обогнувший стол, уже тянул его за рукав к дверям.

– Отправляйтесь в дорогу, отнюдь не мешкая, – сказала на прощанье царица Катину. А помощнику приказала странное: – Проведи-ка его от греха черным выходом.

От какого еще греха?

* * *Следуя за своим чичероном, Луций попал сначала в какой-то чулан, потом в галерею с книжными шкафами, спустился по одним ступенькам, поднялся по другим – и очутился в небольшой комнате, тесно уставленной картотеками.

– Се мое логово. Отсюда, яко паук, плету свои паутины, – весело молвил императрицын помощник. – Сбросьте вон с того стула папки и садитесь.

Он больше не шептал, а говорил громко и преуверенно, да еще распрямился и сразу стал выше ростом.

Заговорил обычным голосом и Катин. После высочайшей аудиенции его переполняли чувства.

– Сколь умна, быстра, образованна государыня! Сколь искренне желает блага своим подданным! Провидение сжалилось над Россией, дав ей такую правительницу!

– Понравилась? Это она умеет, – равнодушно обронил секретарь. Выговор у него был мягкий, малоросский. – Любит произвести впечатление на всякого нового человека. Даже на лакея иль истопника. Желает, чтоб все ею восхищались. Давеча перед тем, как вы вошли в кабинет, сплетничала о пустяках, раскладывала пасьянс. Но ради вас изобразила государственный труд.

Сообщение о пасьянсе, а еще более невероятная дерзость суждений о ее величестве поразили Луция.

– Желание и умение всем нравиться – это, наверное, для царицы неплохо? – в растерянности пробормотал он.

Секретарь хмыкнул.

У Катина имелся вопрос и понасущней.

– Зачем было уводить меня через черный выход? От какого такого греха?