Мой ненастоящий - Джина Шэй

— Да ну? — убийственный тон Влада становится ядовитее с каждой секундой. — Хорошо, дорогая женушка, давай проверим твое утверждение на практике? Куда ты пропадала в доме моего милейшего дядюшки? Почему явилась ко мне бледная, будто тебе кто-то сказал, что тебе срочно нужно отрезать ногу? Кто тебя напугал? Назови мне имя!

Он точно знает, как резко опустошить до дна весь бокал с моей злостью. Буквально просто взять и перевернуть его вверх ногами. И все, что раздирало меня на части — замолкает, улетучивается, утекает в неизвестном направлении.

— Ну и? — Влад ехидно щурится. — Я жажду твоих откровений, Цветочек.

— Зачем? — спрашиваю я, уже тише, уводя взгляд в сторону. Это моего мужа не устраивает, и он за тот же подбородок заставляет меня повернуться обратно.

— Не догадываешься? — его тон становится каким-то темным, слегка голодным. — Ни одному мудаку не позволено тебя пугать, обижать, причинять тебе вред. Пока я жив, по крайней мере.

— С чего это такая трепетная забота? — не удерживаюсь я. — Или это все к вопросу о том, каково быть женой Владислава Ветрова, и какие этому сопутствуют привилегии?

Влад не отвечает, только саркастично выгибает бровь, будто лишний раз напоминая мне о том, что его вопрос остается без ответа.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Я готовлюсь к нырку в ледяной океан и не знаю, сколько протяну в его безжалостных волнах.

Решиться на это неожиданно просто. Просто сегодняшний вечер выбил меня из колеи. Я думала, этот результат экспертизы так и останется сложенной вчетверо бумажкой в моем паспорте, а сейчас понимаю — Влад эту бумажку не оценит. И не одобрит. Но когда о секрете знают двое — это уже не секрет. И долго он им не будет. Стоит признаться во всем сейчас до того, как Владу меня сдаст Карим Давидович.

Признаюсь сама — есть хотя бы шанс, что он от меня не избавится.

— Я говорила с твоим отцом, — пальцы на моих руках тесно переплетаются, — так что причин для твоего возмездия нет, ты ведь не будешь с ним ссориться…

— О чем вы говорили? — глаза Влада неожиданно сужаются. — Он тебе угрожал? Запугивал? Что требовал?

Судя по всему, я ошиблась. И родственные узы тут никакого веса не играют.

— Я ему не нравлюсь как твоя жена, — с трудом справляюсь с дрожью в голосе, — он очень хочет тебя от меня избавить.

— Не успокоился, значит, — прищур Ветрова становится совершенно ледяным, — что ж…

— Это не все… — я неуверенно касаюсь его руки и тут же отдергиваю пальцы. Не уверена, что имею право на такие жесты, с учетом моего предательства. — Он не просто так этого хочет. Он уверен, что я ничего к тебе не чувствую. Не просто так. У него есть… Основания.

— И какие же?

Ох, как я не люблю этот взгляд. Холодный взгляд Ветрова-босса, чей мозг уже на сто процентов захвачен какой-то новой задачей. Увы мне, он практически девяносто процентов времени с такими глазами ходит.

Я выдыхаю и вытаскиваю из своего «тайничка» сложенные в тугой прямоугольник результаты экспертизы.

— Вот эти. Ты не знаешь, но я забрала из ЗАГСа наше заявление, которое ты подал, и сделала экспертизу своей подписи и…

Влад сдавленно фыркает, сбивая меня с мысли.

— Ты такая смешная, Цветочек, — хмыкает он вполне мирно, — ты действительно думаешь, что я не знаю об этом твоем мини-расследовании?

Определенно, до этого момента, я так думала. Но теперь…

— Ты… — я аж задыхаюсь от озарения, — ты знал.

— Я слежу за тобой куда пристальнее, чем ты думаешь.

— И… Давно?

— Да уж не пару минут, как узнал, — Влад настолько откровенно надо мной потешается, что это даже обидно, — Цветочек, ты обижена, что я позволил тебе играть в детектива? Или что я не отодрал свою своевольную женушку, как она того заслуживала?

Кровь бросается мне в лицо, а ладони отчаянно просят снова ударить Ветрова. Хоть кулаком в плечо, чтоб выразить возмущение.