Холодный мир - А. Риддл (2020)

Разговор за столом течет не очень легко. Я хочу все рассказать Мэдисон и Дэвиду, но мое первое задание и то, что позднее произошло на «Пакс», все еще засекречено. Джеймс и я говорим, что миссия прошла успешно, но впереди еще много работы.

Мэдисон, естественно, относится к Джеймсу с осторожностью и любопытством. Она с пристрастием расспрашивает его, а я, замечу, очень внимательно слушаю. Конечно, у меня есть и свои вопросы, и часть меня надеется, что она заставит его ответить на них.

– Откуда вы, Джеймс?

– Я вырос в Эшвилле, Северная Каролина. А в школу ходил в Стэнфорде.

Прикончив еще одну порцию картофельного пюре, Мэдисон продолжает:

– А ты, Оскар?

– То же самое.

– Как вы двое встретились? – спрашивает Мэдисон не прямо, а как бы между ними, будто поставив звоночек для вызова официанта на равном расстоянии от двух клиентов.

– На моей работе, – быстро отвечает Джеймс. – Как вам в лагере? Нравится?

Он меняет тему, и иногда это срабатывает. Хоть Дэвид и не очень доволен размещением, но и он, и Мэдисон действительно кажутся довольными, что меня радует.

За десертом мы подаем кофе, но выпить его соглашается только Мэдисон. Кажется, она заряжается бодростью больше от вопросов Джеймсу, чем от этого напитка.

– А вы связываетесь со своей семьей, Джеймс?

– Нет, но я знаю, что они в порядке.

Когда мы летели в спасательном модуле, он упоминал, что у него есть брат, с которым они не разговаривают. Сейчас это первый раз с нашего возвращения, когда вообще упомянул его в разговоре.

– Рада слышать, – говорит Мэдисон, смотря на меня поверх кофе. – Они тут, в лагере № 7?

– Да.

– Мать с отцом?

Я бросаю взгляд на Джеймса и Оскара. Что это значит?

– Мои родители умерли, – отвечает Джеймс, начиная собирать пластиковые тарелки со стола.

– А братья и сестры?

Уверена, он не хочет об этом говорить, а потому я толкаю Мэдисон ногой под столом. В ответ она дергает головой, как бы спрашивая, что?

– Только один брат, – Джеймс, стоя спиной к нам, перебирает тарелки, перед тем как поставить их в посудомоечную машину.

К счастью, Мэдисон такой ответ устраивает.

Когда они уходят, я заглядываю к Джеймсу в кабинет. Здесь просто бардак: схемы зондов, карта Солнечной системы и конкретно Пояса астероидов, а на стене рукописная записка с шестью именами: Гарри, Григорий, Мин, Лина, Идзуми и Шарлотта. Это все те, кого мы оставили – ради них он и трудится сейчас, отдает себя без остатка. Ведь они все еще там.

– Извини за Мэдисон. Она уж если набросится…

– Она просто защищает тебя, – отвечает он, не поднимая головы. – Это логично.

– Я могу помочь?

– Не сейчас, спасибо. Но скоро.

Хоть чего-то теперь можно ждать.

* * *

Следующим утром Джеймс ждет меня в гостиной – или моем тренировочном зале.

– Прогуляемся?

– Конечно.

Что-то новое и давно ожидаемое. Может быть, он думает, что свежий воздух пойдет мне на пользу?

Выйдя на улицу, я одной рукой опираюсь на трость, а второй держусь за его руку. Светит тусклое солнце, а хлопья снега кружатся вокруг нас, как пепел от погасшего огня.

– Ты становишься сильнее, – замечает он.

– Не так быстро, как хотелось бы.

– В эти дни ничего не происходит быстро.

Он останавливается около Бараков 12А и смотрит на них. Здание напоминает мне теплицу с арочной крышей или длинную бочку, наполовину ушедшую в песок. Из-за размещенных солнечных батарей крыша выглядит черной. Только что закончился завтрак, и люди высыпают на улицу, торопясь на работу. Начинается новый день.

Это не здание, где живет Мэдисон или Фаулер, – у них личные дома, в которых они размещаются со своими семьями и взрослыми детьми.

– Ты кого-то ищешь?

– Да.

Он продолжает смотреть на выходящих на улицу людей.

– Смотри, в зеленой куртке и вязаной шапке, – говорит он наконец.