Холодный мир - А. Риддл (2020)

– Следовать протоколу, конечно. Он переходит к использованию более сложного словаря, пытаясь вести более сложное общение. Основная цель – убедить артефакт в том, что мы образованны и мирно настроены.

За мои тридцать шесть лет жизни с человеческой расой я убедился, что оба этих пункта крайне сомнительны.

– Расстояние между нами и артефактом быстро сокращается, – говорю я. – Изначально мы хотели отправить зонд-скаут обратно к Бета, посмотреть, как продвигается взаимодействие, а потом вернуть к нам. Основываясь на нашей нынешней скорости и расстоянии до Бета, такой путь займет у зонда около сорока четырех часов – при условии, что мы запустим его прямо сейчас. Так что я считаю, что нужно отправить зонд-скаут обратно, а самим сохранить курс на сближение с «Форнакс» и продолжить строительство флота «Мидуэй». Что думаете?

В ответ мне звучит хор голосов:

– Я согласен.

– Согласен.

– Я за.

– Согласна с Джеймсом.

– Точка зрения Шарлотты заслуживает внимания, – отмечает Гарри. – Но я все же хочу знать, есть ли еще артефакты в нашей системе?

– Исследовательский зонд вернется в течение двенадцати часов и доставит всю информацию, полученную в результате пролета над Бета? – спрашивает Лина.

– Верно, – киваю я.

– А зонд-скаут вернется через сорок четыре часа с полными данными о первом контакте.

Тогда, я думаю, нам нужно придерживаться первоначального плана до тех пор, пока новые данные не заставят его изменить.

На этом собрание заканчивается. Шарлотта не рада, но каждый из нас высказал свое мнение. Экспедиция становится еще сложнее и запутанней, чем я думал.

* * *

Попасть в «пузырь» можно из любого отсека корабля – здесь концентрируется энергия всей команды, сталкиваются наши мнения, и в буре обсуждения выковывается согласие делать так или иначе.

Но в нашей лаборатории Гарри, Эмма и я чаще всего думаем об одном и том же (за исключением ситуации с поддержанием баланса между здоровьем Эммы и ее загруженностью работой). Стоит нам троим уйти из «пузыря», как напряжение сразу пропадает. Гарри заключает меня в медвежьи объятия, Эмма присоединяется к нам, и я прижимаю ее к себе.

– Мы сделали это, – говорит Гарри. – Ты можешь поверить?

– Я нет, – шепчет Эмма. – Я выходила в космос, надеясь, что моя работа однажды приведет к созданию человеческой колонии. Но то, что происходит сейчас, – контакт с чужеродной формой жизни – это просто за пределами моих самых смелых мечтаний.

Я рад снова видеть ее такой: радостной, воодушевленной, словно она вернулась в детство.

Это лучший момент за долгое-долгое время.

* * *

До возвращения исследовательского зонда я с трудом могу заснуть.

Мы снова в «пузыре», смотрим, как он появляется на большом экране: внешне зонд выглядит просто как маленький астероид. Посредством коммуникационных панелей Мин передает зонду указания по стыковке, и, пролетев мимо нас, тот скрывается в открывшемся шлюзе, который мы специально для него приготовили. Когда внешний люк закрывается, в отсек вплывает Идзуми, одетая в свой скафандр. Она подключает зонд к кораблю, и программа, написанная Линой, сразу же начинает скачивать новые данные.

– Не ждите меня, – говорит Идзуми по радиосвязи, понимая, насколько мы все хотим увидеть артефакт, а сейчас каждая секунда на счету.

Пальцы Лины порхают над клавиатурой, обрабатывая полученные с зонда данные. На экране появляется видеозапись с камеры, и все взгляды тут же приклеиваются к нему. Отсек заполняет тишина.