Холодный мир - А. Риддл (2020)

Корабль дрожит. Даже через охлаждаемый костюм я чувствую, как при нашем входе в атмосферу растет температура внутри капсулы. Тепловая защита капсулы должна выдержать, но я не могу не вспоминать тот момент, когда уже была в аналогичной ситуации несколько месяцев назад.

С каждой секундой жар возрастает. Модуль дрожит все сильнее, но когда я бросаю взгляд на Джеймса, то не замечаю ни тени страха на его лице. Это придает мне решимости.

В постоянной тряске и постоянном реве огня по ту сторону капсульной обшивки я совершенно теряю счет времени. Неожиданно наступает тишина – абсолютная тишина. Затем внезапный удар, и в ту же секунду начинают работать тормозные двигатели, пытаясь хоть немного погасить скорость нашего снижения. Мы мчимся к Земле, неотрывно смотря друг другу в глаза.

Двигатели включаются снова, корректируя курс – к счастью, пока автопилот довольно успешно справляется со своей задачей. Еще один толчок, и я чувствую, что ускорение замедляется, а это значит, что развернулся парашют. В последний раз проверив ремни, я вспоминаю, что говорят о приземлении из космоса. Оно похоже на то, как если сначала поезд сходит с рельс, затем происходит автокатастрофа, а в конце ты падаешь с мотоцикла. На деле же все еще хуже.

Через иллюминатор я вижу только синее небо с небольшими вкраплениями белого. А затем внезапно, без предупреждения, раздается такой грохот, какого я никогда не слышала раньше.

И все погружается во тьму.

* * *

Сознание возвращается ко мне вспышками, как если бы я смотрела на мир через медленно вращающийся вентилятор. Перед моим взглядом движутся его лопасти, и картинка за ними то появляется, то исчезает. Джеймс здесь, надо мной. Скинув шлем, он что-то говорит, но я не понимаю слов. В ушах все звенит, и мое тело отказывается мне повиноваться.

Я пытаюсь сесть, но ничего не получается, хотя, посмотрев вниз, я замечаю, что мои ремни расстегнуты. Джеймс проверяет мой пульс и, судя по лицу, успокаивается.

Слух постепенно возвращается ко мне. Джеймс по рации разговаривает с кем-то из Атлантического альянса, а я только сейчас замечаю, что капсула качается на волнах. Я снова пытаюсь сесть. У меня получается, но все тело охватывает нереальная слабость.

– Все будет хорошо, – говорит Джеймс, глядя на меня.

Я киваю в ответ. Голова кружится так, как будто я пытаюсь удержать равновесие на шаре, установленном на острие зубочистки. Что со мной происходит?

Ощущение такое, что повторяется ситуация с «Пакс».

Я снова откидываюсь на спину, мир вокруг кажется таким тяжелым, как будто на мне железный костюм. После года, проведенного в невесомости, я сейчас чувствую себя инопланетянином на родной планете. Впечатление такое, что мое тело не создано для этих условий. Сила тяжести может буквально пригвоздить меня к земле так, что я не могу пошевелиться.

Поэтому я закрываю глаза и даю тьме снова окутать себя.

* * *

Я прихожу в себя в госпитале, на мягкой постели. Вокруг мигают аппараты, а через окно я вижу пустынную равнину, на которой то тут, то там разбиты белые тенты. Они горят подобно маленьким лампам на море песка.

Джеймс рядом, сидит в откидном кресле, голова склонена набок – он спит. Пожалуй, не буду его будить.

Мое тело утопает в кровати, и оно все еще очень тяжелое. Услышав стук в дверь, я вздрагиваю и вижу, как в комнату заходит мило улыбающаяся медсестра.

– Вы проснулись!

Джеймс устало открывает глаза, а я приподнимаюсь на кровати.

– Да…

– Просто зашла проверить, как вы.

Она проводит внешний осмотр, рассказывая мягким голосом о том, что произошло.

– Наверное, вы не помните, но какое-то время вы были на карантине. Они восстановили вас, насколько это было возможно, а мы только следим за тем, чтобы убедиться, что у вас все хорошо. Вас все устраивает?

– Да, звучит отлично.

– Я скажу доктору, что вы пришли в себя. Он обрадуется.