Ведьмин вяз - Тана Френч (2020)

– Никакого, – ответил я. – И рубашку тоже возьми другую. Вон ту, в полоску, – линялая фланелевая рубаха, в которой Хьюго ходил дома, – а к ней темно-зеленый джемпер и коричневые вельветовые брюки. – Костюмы Хьюго ненавидел, на свадьбе Сюзанны, кривясь, запускал палец под тесный воротничок, потому уж это-то я могу для него сделать.

– Оливер не обрадуется. Он просил взять синий костюм… – Прищурясь, мама оглядела рубашку и галстук, которые держала в руках. – Знаешь что, ты прав. Ну его к черту. Выбери что считаешь нужным, а я позвоню Филу насчет кремации.

Она вышла в коридор. Судя по ее успокаивающему воркованью, Фил чуть не лопнул от злости.

– Да-да, я все понимаю, но мы им позвоним… потому что он только сейчас об этом вспомнил. Наверное, думал, ты знаешь… Да, он совершенно уверен… Нет, Фил. Ничего подобного. Почему ни с того ни с сего? Он вовсе не…

Голос ее затих внизу. На полу лежал косой луч блеклого осеннего солнца. Я подошел к шкафу, принялся доставать одежду и, снимая с нее катышки и пушинки, аккуратно раскладывать на кровати.

День похорон выдался серый, холодный, ветер гонял по улицам пелену дождя. Черный костюм сидел на мне мешком, в зеркале я выглядел нелепо, будто очутился в чужой одежде и в чужом очень тяжелом дне. С места на место – из похоронного бюро в церковь, оттуда в крематорий – нас должны были возить на заказаных кем-то длинных черных мафиозного вида машинах; эта часть Западного Дублина была мне незнакома, я сразу же запутался и не понимал, где нахожусь.

– А где Мелисса? – спросил Леон в машине по пути в похоронное бюро. Купленный в спешке костюм был ему велик, рукава слишком длинные, точно школьная форма на вырост, вдобавок от него явственно пахло травкой, но наши родители этого не заметили – или решили не замечать.

– Нет ее, – ответил я.

– Почему?

– А зонты-то я не захватила. – Мама, перегнувшись через меня, выглянула в окно. – Так и знала, что-нибудь да забуду.

– Обойдемся, – сказал Оливер. Выглядел он ужасно, лицо осунулось, в морщинах виднелись порезы от бритвы. – Нам же на кладбище не стоять. – Он с упреком взглянул на меня, из-за казуса с кремацией я у него явно был на плохом счету.

– А если дождь разойдется? – всполошилась Мириам. Она надела нечто вроде широкого черного плаща с пелериной, и когда вышла из дома, мне показалось, она сейчас улетит. – Нам же наверняка придется подождать у церкви, обычно это затягивается…

– Не беспокойтесь, – миролюбиво бросил через плечо водитель. – Если понадобится, в багажнике есть зонты. Мы ко всему готовы.

– Вот видите, – торжественно и мрачно проговорила Мириам, – не пропадем.

Возразить на это было нечего. Леон то и дело поглядывал на меня. Я отвернулся, уставился в окно на скользившие мимо тонкие голые деревья и приземистые домишки.

Похоронное бюро оказалось чистым и совершенно безликим – видимо, чтобы не задеть ничьих чувств; все настолько неприметное, что глазу не за что зацепиться, отвернувшись, я тут же начисто забыл, как оно выглядит. В одном конце помещения, залитый мягким светом, стоял гроб.

Удивительно, но Хьюго впервые за многие месяцы походил на себя прежнего – его причесали, подстригли, округлили и подрумянили щеки (каким именно образом, думать не хотелось), выглядел он спокойно и сосредоточенно, словно за работой, увлеченный интересным следом. Всплыло давнее воспоминание: склонившись надо мной с таким же сосредоточенным видом, Хьюго иглой вынимает занозу из моего пальца. День холодный, ясный, в темных волосах Хьюго ни единой седой нити. Сейчас будет больно, но сразу пройдет – смотри, какая большая!