Ведьмин вяз - Тана Френч (2020)

Когда раздался тревожный сигнал, в палате как раз были мы с отцом. Я не сумел подобрать слов, но отец, облокотившись на колени и сцепив пальцы, очень спокойно что-то рассказывал Хьюго – тихий размеренный монолог. Я толком его не помню – мозг отделился от происходящего, казалось, будто душа моя качается где-то под потолком, а тело, какое-то чужое, тянет ее вниз, точно странной формы куль с мокрым песком, – но что-то все-таки отложилось в голове: …первым делом всегда съедаем десерт, яблочный крамбл, потому что Фил терпеть не может рождественский пудинг, мы садились под елку и… услышал музыку, спустился и увидел, как они танцуют щека к щеке, я тихонько развернулся и… А помнишь ту лодку? И старика, который каждое лето разрешал нам ее брать, мы уплывали на середину озера и рыбачили? Правда, ни разу ничего не поймали, потому что Оливер тарахтел без умолку, но я до сих пор помню тот свет, дымку над дальним краем озера и как вода плещется о борт лодки… Когда завыла тревога, когда отец дернулся, точно его ударили током, и Рафферти с громким скрипом отодвинул стул, я не сразу вернулся в тело и осознал происходящее.

Рафферти вылетел из палаты, чтобы привести остальных, но не успел. Мы ждали так долго, а все случилось так быстро.

– Хьюго! – крикнул отец, схватил его за плечо. – Хьюго!

Сигнал тревоги бьет по ушам, под дых.

– Хьюго, ты меня слышишь? – спрашиваю я, но землистое лицо не меняется, он не шевелится, на экране неудержимо пляшут линии, рассказывая нам о тайной работе, которая совершается в темном его нутре.

Пришла медсестра, выключила аппаратуру, отошла в сторонку и встала, молитвенно сложив ладони, во внезапно опустившейся звенящей тишине.

И я клянусь, он улыбнулся мне прежней своей чудесной улыбкой, полной любви, и подмигнул прищуренным глазом – пусть даже мне это лишь показалось. А потом затейливые остроконечные вершины на экране превратились в четкие прямые полосы, отец издал душераздирающий стон, но даже без этого я догадался бы, потому что воздух раскололся, взметнулся вихрем, преобразовался, и в палате стало на одного человека меньше.

11

Дом промерз так, словно пустовал не пару дней, а несколько месяцев, внутри была ледяная сырость, пробирающая до костей. Я принял обжигающий душ, забросил в стирку одежду, в которой был, выставил отопление на максимальную температуру, но в носу по-прежнему стояла неистребимая вонь больницы. Пропахло все: вода из кухонного крана, шампунь, внутренности платяного шкафа. В ушах до сих пор звучал монотонный писк больничных мониторов.

Больше всего на свете хотелось спать, но сперва нужно было сообщить о случившемся Мелиссе. Привет, я понимаю, ты сейчас не хочешь со мной общаться, но у меня плохие новости. У Хьюго был приступ, его забрали в больницу… Тут до меня дошло, что следовало написать ей оттуда, попросить приехать, может, ее голос достиг бы сознания Хьюго. Раньше я как-то не сообразил. …Но врачи ничего не сумели сделать. Поздно ночью его не стало… – ночью? или уже под утро? – Спасибо тебе от всей нашей семьи за то, что ты была к нему так добра. Для него это было очень важно. Он тебя обожал. Я писал ей как чужой, но сейчас не мог найти верный тон, она тоже казалась мне существом из другого мира, который я давно потерял. Надеюсь увидеть тебя на похоронах, но если тебе не захочется идти, то и не стоит. С любовью, Тоби.