Игра Подсказчика - Донато Карризи (2020)

– Не знаю, – ответил тот не раздумывая. – Но, хотя полностью гарантировать ничего не могу, почти уверен, что с ней все хорошо.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что твоя дочь – ставка в игре.

Опять игра: что это может значить?

Мужчина снял запачканный пиджак и аккуратно пристроил его на раскладушке, потом сел рядом и замер в выжидательной позе, положив на колени руки, затянутые в перчатки.

– Спрашивай дальше… – подбодрил он Милу.

– Кто ты такой?

– Мое имя ни о чем тебе не скажет, так же как и мое лицо, – спокойно поведал он. – Анонимность – мой маленький пунктик; надеюсь, ты не станешь слишком возражать.

– Зависит от того, кто ты на самом деле, – не унималась Мила. – Я могу прострелить тебе ногу, и тогда ты покажешь мне свое лицо: пуля – убедительный довод, и я уверена, что ты выложишь все, только чтобы не истечь кровью.

– Можешь, но не сделаешь этого…

Мила промолчала. На несколько секунд воцарилась тишина.

– Ну хорошо, – сдался мужчина, видя, что та не отступает. – Много лет назад я решил уничтожить все следы своего существования. Даже если я назову тебе свое имя и сниму маску, ты не найдешь никаких совпадений в архивах и в базах данных. К тому же никто никогда меня не видел, никто меня не знает, я давно оборвал все связи с человеческим родом.

В точности как Энигма, подумала Мила.

– Как тебе удается не попадаться в поле обзора камер видеонаблюдения, которые сейчас повсюду? Ты становишься невидимкой? – усмехнулась Мила.

– Я часто изменяю черты, переодеваюсь, чтобы слиться с толпой. – Он показал на туалетный столик с гримом и на одежный шкаф. – Не оставляю отпечатков пальцев и ДНК, – продолжал он, поднимая руки в латексных перчатках. – Это непросто и требует дисциплины. Но вполне возможно, уверяю тебя.

Милу поразила такая преданность идее.

– У меня нет ни мобильников, ни других электронных устройств, которые позволили бы выяснить мое местоположение и добраться до меня. Единственная техника, которой я пользуюсь, появилась в девяностые годы, когда межнациональным корпорациям еще не позволялось вводить в свою продукцию отслеживающий код.

Мила вспомнила его автомобиль и компьютер. И Энигма прибегал к тем же приемам.

– Я потратил много времени, чтобы прийти к такому результату, – похвастался хозяин дома. – Но в конце концов у меня получилось… Я не существую.

– Как же мне тебя называть?

– Паскаль.

– Паскаль, – повторила Мила. – Как язык программирования, полагаю, – прибегла она к своим скудным познаниям в информатике.

Мужчина промолчал. Тогда Мила, решив идти напролом, указала на очки:

– Расскажи мне о безымянной игре.

Человек в красной горнолыжной маске прошел в кухонный уголок и поставил чайник на электрическую плитку.

– Игра называется «Дубль», но некоторые именуют ее «Запредел», – начал он. – Ее запустили он-лайн чуть раньше начала нового тысячелетия: поэтому графика в ней не так разработана, как в современных видеоиграх. Но по-моему, этот ее винтажный облик поистине прекрасен, ты не находишь?

Мила не отвечала: какая ей разница?

– И все же было бы непростительной ошибкой считать «Дубль» всего лишь игрой, ибо вначале то была прежде всего удивительная утопия.

В голосе Паскаля зазвучали ностальгические нотки.

– Создатели «Дубля» предпочли остаться анонимными, о них ходит масса легенд. Но главное – они задумали параллельное измерение, виртуальный мир, представляющий собой точную копию реального, – мир, где можно было осуществить революционный социальный эксперимент… «Запредел» должен был стать прообразом мира будущего, способом протестировать новые модели и новые формулы, способствующие прогрессу человечества.

Паскаль говорил убежденно, со страстью, а Мила до сих пор не могла понять, ждать ли от него помощи, или он попросту сумасшедший.