Игра Подсказчика - Донато Карризи (2020)

Но Саймон, глубоко потрясенный, слышать ничего не хотел.

Именно поэтому Мила ничего не сказала ему ни о компьютере в старой гостиной, ни о красной горнолыжной маске, которую она нашла на клавиатуре.

– Пойду поищу кусачки и раскую его, – заявил полицейский.

– И думать забудь. – Мила схватила его за руку.

Эмоциональное состояние Свистуна было нестабильным, поскольку он еще не до конца осознал, что спасен. То, что наступит потом, когда он вернется к нормальной жизни, в мир, не подчиненный законам насилия, психиатры называют «шок выжившего», и это самая настоящая травма. Потрясение, задевающее память, запускающее процесс замещения случившегося: в основном по этой причине многие из освобожденных узников уже не в состоянии свидетельствовать против тех, кто держал их в заточении. Они, наоборот, склоняются к тому, чтобы оправдать своих палачей, не желая признавать, что весь этот ужас они действительно пережили.

Мила знала, что, когда находится пропавший без вести, счет идет на минуты: только так можно получить полезную информацию.

– Ты должен допросить его, – велела она бывшему коллеге. – Прямо сейчас.

Было очевидно, что Беришу это не по душе.

– Если ты этого не сделаешь, пострадает Алиса.

– Не смей, – пригрозил Саймон.

Мила не хотела давить на старого друга, но альтернативы не было.

– Ведь это не обычный полицейский допрос, – приводил он свои доводы. – Тут не нужно кого-то трясти. Чтобы войти в сознание жертвы, нужна специальная компетенция, а я не психолог… Но что я тебе толкую? Ты сама все прекрасно знаешь, – заключил он с досадой.

Психика пережившего похищение похожа на минное поле. Главная опасность – пробудить в жертве чувство стыда: многие винили себя в том, что попали в ловушку монстра и причинили боль своим близким. Многие, уже будучи спасенными, кончали с собой.

– Порой нам приходится делать выбор. – Мила не имела ни малейшего намерения уступать. Выглядит цинично, – возможно, так оно и есть. Но если хочешь добиться чего-то, нужно глядеть на вещи с практической стороны. Паскаль сказал, что она сама должна выяснить, в чем состоит «ее игра», но до сих пор она плыла по течению, пассивно следовала за ходом событий, никоим образом, ни единой минуты не контролируя их. Ей надоело, она желала записать очко в свою пользу. Изменить хотя бы одно проклятое правило этой игры.

– Взгляни на него. Он чистый, он все время хорошо питался: это означает, что тюремщик заботился о нем, – убеждала друга Мила.

Бериш внезапно согласился:

– Ладно, но в твоем распоряжении только двадцать минут, потом вызовем «скорую» и полицейских.

⁂

Они приступили к Свистуну.

– Тимми, агент Бериш хотел бы поговорить с тобой. Ты позволишь?

Парень кивнул.

Бериш уселся на пыльный пол, прямо напротив: оказываясь на одном уровне с собеседником, сразу даешь ему понять, что беседа будет задушевной. Наоборот, при допросах в участке полицейский зачастую стоял, нависая над допрашиваемым, который к тому же был пристегнут наручниками к стулу.

Саймон прихватил из машины ноутбук, хозяйкой которого была Леа Мьюлак, и поставил его рядом с собой так, чтобы собеседник хорошо разглядел красный корпус с золотыми драконами.

– Как мне лучше тебя называть – Тимми или Свистуном? – спросил он, чтобы сразу задать тон дружеской беседы.

– Не знаю… Как хотите, мне все равно…

– До того как я начну, хочешь о чем-то меня спросить? Может, тебе любопытно или появились сомнения…

Свистун немного подумал.

– Сколько времени я здесь пробыл?

Когда Мила занималась розыском без вести пропавших, ей не раз приходилось отвечать на такой вопрос. Не важно, был ли спасенный вырван из жизни на годы или на несколько дней, даже часов. На самом деле для плененного не существовало особой разницы. Время растягивалось, и минуты, проведенные в заточении, могли показаться бесконечными.

– Семь лет, – ответил Бериш.