Лазарь - Ларс Кеплер (2020)

Оно лежало неподвижно.

Сага, нагнувшись, пролезла под упавшей балкой, споткнулась, оперлась рукой о стену и перешагнула пропитанный сыростью матрас.

За ней бежали штурмовики. Сага слышала, как позванивает оружие, как стучат тяжелые ботинки, но не спускала глаз с тела.

Он лежал, наполовину вывернувшись, у фундамента, брызги крови попали на кучу кирпичей.

Саге вдруг показалось, что он поднимает голову, что шея напряглась и затылок приподнялся.

Сердце готово было выскочить из груди.

Рукоятка пистолета в потной руке стала скользкой.

В голове пронеслись слова Йоны: в детстве Юрек был солдатом. Он знает, что такое боль, он умеет выживать любой ценой.

Сага шагнула вперед. Представила себе, как он забивается в свою нору и снова исчезает.

Ветер рванул пластиковую занавеску, и она закрыла обзор.

Сага, держа фонарик рядом с пистолетом, попыталась определить линию огня. Свет отразился от пластика, Сага разглядела тело и трижды выстрелила.

Тело дернулось от пуль, отдача толкнула Сагу в правое плечо.

Сага шагнула вперед, отвела занавеску, проморгалась после ослепительных вспышек.

После выстрелов в уши словно налили пену для ванны.

Под правым ботинком треснуло стекло.

Сага подошла, все еще держа пистолет наготове, пнула безжизненное тело в спину – и увидела лицо отца.

Она ничего не понимала.

Это был не Юрек. Перед Сагой лежало тело отца, ее отца, которого они застрелили.

Он мертв. Она убила его.

Земля качнулась под ногами, и Сага упала на колени.

Лес и бараки обрушились на нее.

Сага вытянула руку, пальцы коснулись щетинистой щеки – и чернота разлилась у нее перед глазами.

Глава 65

Сага словно окаменела, сидя на стуле в приемном покое Каролинской больницы. На плечах у нее все еще висел плед, которым ее накрыли в машине “скорой помощи”.

Натан пытался напоить ее водой из пластикового стаканчика.

Бронежилет и рюкзак валялись где-то на карьере, но Сага все еще была в камуфляжном костюме.

Кобура с пистолетом прикрыта пледом.

Сага сидела бледная, вся в холодном поту. Грязный лоб, щеки полосатые от слез. Губы цветом напоминали алюминий, а зрачки странным образом расширились.

Сага не отвечала на вопросы врача. Она, кажется, даже не заметила, что он нашел под пледом ее руку и теперь измерял пульс.

Рука была вялой, под ногтями виднелась бурая кровь.

Больница сотрудничала с Исследовательским центром психиатрии катастроф и с Кризисным центром.

Врач поднялся, достал телефон и позвонил дежурному психиатру.

Сага слышала его слова – диссоциация, амнезия, но у нее не осталось сил протестовать. Бессмысленно.

Все, что ей надо, – это собраться, чтобы продолжить.

Врач оставил ее и вышел, закрыв за собой дверь.

Натан опустился на колени рядом с Сагой и попытался улыбнуться, глядя на ее окаменевшее лицо.

– Ты слышала, что он говорил. Ты жертва, а у выживших часто чувство вины…

– Чего? – вяло выговорила она.

– Ты не виновата. Ты жертва, ты ничего не могла сделать.

Сага разглядывала пол, царапины и следы, оставленные резиновыми колесиками, и смутно припомнила, как кричала про свою вину, пока ее насильно вели в машину “скорой помощи”. Она плакала и твердила, что Юрек прав, ей наплевать, жив отец или нет.

– Это была ловушка, – мягко сказал Натан, пытаясь поймать ее обращенный в себя взгляд.

Юрек не проболтался о гравийном карьере случайно; он тщательно спланировал свою “ошибку”. Проследил, чтобы Сага увидела песок, сыплющийся из протеза.

Вероятно, он принял решение в тот момент, когда Сага попыталась добраться до спрятанного на кухне пистолета. Именно тогда он понял, что она намерена убить его.

Игра пошла в другом направлении, и цель ее тоже изменилась.

Юрек в точности угадал мысли Саги.