Выхода нет - Тэйлор Адамс (2019)

Столешница скрипнула.

Эшли снова смотрел на Дарби холодно, словно она бросила вызов его самооценке, и свет моргал у них над головой. Потом он вздохнул, сглотнул разок, и когда наконец заговорил снова, его голос был полностью под контролем:

– Ты играешь в азартную игру с жизнью ребенка. Не забывай это. Сегодня всё должно счастливо закончиться, но ты ставишь это под угрозу.

– Я не верю тебе.

– Это не связано с сексом, – сказал Эшли, нахмурившись с преувеличенным отвращением. – Дело в деньгах. Если тебе просто нужно знать.

Сэнди снова пошевелилась на скамейке. «Чертовская удача» соскользнула с ее лица. Дарби размышляла, действительно ли она спит. Что, если она только притворяется? Что, если она слышит весь разговор?

– Я думаю, расскажу тебе. – Эшли подавил смешок, снова расслабившись. Его поведение изменялось пугающими фазами: от света к тьме и вновь обратно. – Видела бы ты этот дом, Дарбс. Похож на особняк мистера Бернса[11]. У папочки свой технический стартап, что-то связанное с видеоиграми. Ну знаешь, компьютерное дерьмо, которое выше моей головы работяги. Я больше практичный парень, по гайкам и болтам. Вот зачем мы одолжили Птичку Джей – мы принимаем ее в Скалистых горах на несколько недель, позволяя мамочке и папочке по-настоящему забеспокоиться и схватиться за чековые книжки. И как только мы получим справедливую компенсацию за нашу работу, то обналичим деньги и оставим ее на автобусной станции в каком-нибудь мухосранске в Канзасе. Она не пострадает. Это будет как каникулы. Черт побери, может, мы даже научим ее кататься на сноуборде, пока мы…

– Ты снова лжешь.

Его свойская улыбка опять исчезла.

– Я уже говорил тебе, Дарбс. Держи себя в руках. Мы не причиним ей боли…

– Вы уже причинили ей боль, – прорычала Дарби, почти надеясь, что Сэнди действительно проснулась под своей мягкой обложкой и слушает. – Ты прострелил треклятым гвоздем ее руку. И клянусь Богом, Эшли, если у меня будет возможность, я поступлю с тобой еще хуже.

Молчание.

У двери Ларс сунул бумажник обратно в сумку и запустил ее по полу обратно к ногам Дарби.

– Так… – Эшли сделал паузу. – Ты видела руку Джей?

– Да.

Он обдумывал это несколько секунд, облизывая свою нижнюю губу, будто пьющая ящерица.

– Ладно. Хорошо. – Он ожесточился – еще одна жуткая фаза изменения. – Хорошо, хорошо. Великолепно даже. Пусть это называется поучительным моментом, ладно? Если в моих интересах сохранить Джей живой – потрясенной, но живой, – и вчера утром я устал от ее нытья, приложил беспроводной молоток к ее ладони и нажал на спуск… ну, Дарбо, просто представь, что я сделаю с тем, кого мне не нужно держать в живых. Представь, что я сделаю с этой стоянкой. Что я сделаю с Эдом и Сэнди. И что я заставлю тебя на это смотреть. И это всё будет твоя вина, потому что ты чувствовала свое моральное превосходство, не позволяющее играть со мной в какие-то игры. Итак, я спрашиваю тебя снова, Дарби. И я также предупреждаю – думай долго и крепко над тем, что скажешь в следующий раз, потому что если это будет неправильная вещь, я обещаю: ты окажешься не единственной, кто умрет этой ночью.

Дарби смотрела на него, боясь моргнуть.

– Кстати, – добавил он, – у тебя кровь из носа идет.

Она коснулась своего носа…

Эшли бросился вперед, схватил ее за волосы и ударил лицом о столешницу. Искры посыпались у нее из глаз. Головокружительная боль. Хрящ в носу влажно хрустнул, и Дарби отпрянула назад, чуть не упав со стула, прижимая обе руки к лицу.

Через комнату встрепенулась Сэнди. Ее книжка шлепнулась на пол.

– Что… что случилось?

– Ничего, ничего, – ответил Эшли, глядя на Дарби. – Мы в порядке.

Дарби кивнула, зажимая нос. Горячая кровь стекала на ее запястья ярко-красным потоком. Она зажмурила глаза, загоняя слезы обратно.

«Не плакать».

– О, дорогая, ваш нос…