В темном-темном лесу - Рут Уэйр (2016)

С минуту я раздумываю, не позвать ли женщину из полиции, сидящую за дверью. Спросить у нее, который час, где я, как сюда попала…

Она с кем-то разговаривает. Да, именно эти голоса меня и разбудили. Я болезненно сглатываю, с трудом поднимаю голову от подушки, собираясь крикнуть им. Однако слова застревают в горле, а сухой язык прилипает к небу, потому что сквозь толстое стекло я вдруг слышу:

– Господи, то есть это убийство?

Глава 12

Когда я проснулась, было тихое ясное утро. На соседней кровати негромко посапывала Нина. Некоторое время я лежала, потягиваясь и ругая себя за то, что не догадалась поставить на тумбочку стакан воды. Снаружи лес жил своей жизнью: чирикали птицы, поскрипывали деревья, хрустели веточки, а иногда раздавался непонятный звук, похожий на тихий хлопок, за которым следовало шуршание – словно падал на пол ворох бумаги.

Я посмотрела на телефон – шесть сорок восемь, сети по-прежнему нет, – потом накинула кофту и подошла к окну. И чуть не рассмеялась, отдернув штору. Всю ночь шел снег. Его выпало не так много, чтобы всерьез нас завалить, но достаточно, чтобы вся округа превратилась в картинку с викторианской рождественской открытки. Вот что за шорох я слышала ночью – это хлопья снега касались стекла. А всего-то и надо было – подойти к окну и посмотреть.

Небо сияло голубыми и розовыми сполохами, восходящее солнце подсвечивало персиковые облака, а внизу расстилался белый ковер, испещренный птичьими следами и сосновыми иголками.

У меня сразу зачесались пятки поскорее выйти и побежать.

Кроссовки на батарее покрывала корка грязи, зато, по крайней мере, они высохли, и легинсы тоже. Я натянула термобелье и шапку, решив обойтись без куртки. Даже в морозный день на бегу не холодно, лишь бы ветер не поднялся. Но пока воздух был неподвижен, ни одна веточка не колыхалась. Если снег и падал с сосновых лап, то не от ветра – лишь под собственной тяжестью.

Я не стала обуваться сразу, чтобы не наследить. Взяла кроссовки и в носках вышла в коридор. Из остальных комнат доносилось сопение. Я спустилась вниз, зашнуровала кроссовки, стоя на половичке у порога. С входной дверью не справилась – слишком много на ней было разных замков и щеколд. Тогда я на цыпочках прокралась в кухню, вспомнив, что на той двери всего один простой замок с ключом. Я повернула ключ и вдруг подумала, что сейчас раздастся вой – в доме вполне могла быть сигнализация, которую следовало предварительно отключить. Однако все обошлось, и, никем не замеченная, я выскользнула на морозный воздух.

Минут через сорок я не спеша прибежала назад, разрумянившись от холода и напряжения. Дыхание белыми облачками поднималось к пронзительно-голубому небу. Мне было хорошо и спокойно, все печали я оставила где-то там, в лесу. Но стоило мне увидеть струю пара, вырывающуюся из бойлера, как из паровозной трубы, и сердце тут же упало. Кто-то в доме уже встал и включил горячую воду.

А я-то надеялась, что у меня будет еще хотя бы час наедине с собой – чтобы спокойно позавтракать, без необходимости поддерживать неловкие пустые разговоры. Более того, подойдя ближе, я выяснила, что в доме не только встали, но и выходили наружу. От задней двери к гаражу и обратно тянулась цепочка следов. Очень странно. Зачем ходить в гараж, если все оставили машины под открытым небом?

Впрочем, размышлять об этом было некогда: без движения в потной одежде я начала подмерзать, да и кофе уже хотелось. Я пошла в дом – чем теряться в догадках, лучше просто спросить напрямую.

– Есть тут кто? – спросила я, заглядывая в кухню. – Не пугайтесь, это Нора.

За столом, склонившись над мобильником, сидела Мелани.

– О, привет! – Она подняла голову и улыбнулась, так что на щеках заиграли ямочки. – А я думала, все еще спят. Ты что, прямо по снегу бегала?! Ну ты чокнутая!

– Там классно! – Я потопала, сбивая с кроссовок снег, и разулась. – Который час?