В темном-темном лесу - Рут Уэйр (2016)

– Ну, не знаю… – Мэтт неловко мнется. – Джеймс не то чтобы горел желанием это обсуждать. Наверное, обычный предсвадебный мандраж. Я уже много друзей проводил к алтарю и знаю, как оно бывает. Нормальные девчонки превращаются в истеричек, одержимых всей этой мишурой: платье, фата, приглашения, фотограф, голуби и остальная пурга… Все на нервах, всюду сует нос родня, лезут с советами друзья, все начинают ругаться, из какой-нибудь ерунды вырастают настоящие драмы…

– Так почему, ты думаешь, он приехал?

– Не знаю. У меня только одна версия – его позвали.

– Позвали?! Но кто мог его позвать?

Действительно, кто? Клэр? Нет, точно не она. Уж она-то знала, что нас с ним нельзя сводить в замкнутом пространстве даже на час, не то что на день. Ничего хорошего из этого бы не вышло – либо я сбежала бы, хлопнув дверью, либо мы с ним переругались бы до полной утраты человеческого облика. Клэр это знала, именно поэтому она и не стала звать меня на свадьбу. Нет, позвать мог только кто-то другой – по злобе или по незнанию. Клэр это ни к чему. Зачем портить себе девичник?

Фло решила пошутить? Она не в курсе о нас с Джеймсом. Вполне могла придумать «достойное завершение идеального праздника». В конце концов, Мелани уехала, так что одна комната пустовала. И это объяснило бы ее последующий нервный срыв: она чувствует вину не только за то, что шутила с ружьем, которое оказалось заряженным, но и за то, что Джеймс вообще появился в доме.

Но тогда бы она не перепугалась так, услышав шаги по коридору. Не стала бы спускать курок и вообще за ружье хвататься. Я видела ее лицо, страх был неподдельным. Либо она чокнутая, либо фантастически гениальная актриса.

Том? Мог ли он настолько разозлиться из-за ссоры с Брюсом, что захотел поставить Джеймса под удар? Нина? Могло ли ее жестокое чувство юмора подсказать ей такую шутку? Но зачем? Какая им от этого польза?

Я покачала головой. Так можно и до паранойи докатиться. Никто из нас не звал Джеймса. Никто. Иначе до выстрела просто не дошло бы.

– Ты ошибаешься, – говорю я. – Наверняка ошибаешься. Думаю, он сам решил приехать. Если они с Клэр ссорились, это мог быть шаг к примирению. Он же всегда был немного…

– …немного дурачком? – заканчивает за меня Мэтт и нервно усмехается. – Может, ты и права. Он редко продумывает ходы наперед. То есть… – Его кулак сжимается на колене. – То есть продумывал.

И опять мы молчим.

– Один раз в универе под Рождество он влез на стену и надел всем горгульям красные шапки с помпончиками, – вспоминает Мэтт. – Идиот. Мог так по-дурацки погибнуть…

Последнее явно сорвалось с его губ необдуманно, и он болезненно морщится и встает.

– Мне пора. Я… желаю тебе скорейшего выздоровления.

– Спасибо. – И я заставляю себя все-таки сказать это, чтобы потом не жалеть: – Ты еще придешь?

– У меня утром поезд в Лондон. Но я бы хотел еще увидеться.

На моей карте висит ручка, и он записывает свой номер на единственной годящейся для этого поверхности – на боку своего стаканчика из-под кофе.

– Кстати, ты была права. – Мэтт бережно ставит стакан мне на тумбочку. – В смысле, когда рекомендовала мне воду. Пока, Лео.

– Пока.

Он аккуратно прикрывает за собой дверь. Я смотрю, как его силуэт исчезает в коридоре. И странное дело – я ведь привыкла жить в одиночку и здесь, в больнице, с самого начала только и мечтаю побыть одна, без назойливого внимания окружающих… тем не менее с уходом Мэтта мне становится как-то пусто и грустно. Очень странное, незнакомое ощу-щение.

Глава 26

Когда я жую свой ужин, в палату снова стучат. Часы посещений закончились, но, к моему удивлению, в дверь тихонько проскальзывает Нина и прикладывает пальцы к губам.

– Тс-с… Я здесь только благодаря старому доброму приему «Да вы знаете, кто я?!».

– Что, опять наплела, что ты двоюродная сестра Сальмы Хайек?

– Да ладно тебе, она даже не бразильянка.