Дорога соли - Джейн Джонсон (2012)

— Без базара, когда у тебя только одно старое вонючее платье.

— Как ты думаешь, может, отец родил ее от козы?

Повисла пауза, потом раздался громкий шлепок, а за ним плач.

— Не советую тебе говорить такое о моем муже, — ледяным тоном сказала Айша.

На следующий день они снова пошли в хаммам.

Когда Мариата разделась, Айша критически оглядела ее и заметила:

— А ты поправилась, доченька, это даже тебе идет.

— Моя мать была туарегская принцесса. Она уже умерла. Не называй меня дочерью, — угрюмо отозвалась Мариата.

— Нравится тебе или нет, но теперь я заменяю тебе мать, — пожала плечами Айша.

Она склонила голову набок и снова смерила Мариату взглядом с ног до головы. Меж бровей у нее появилась складка.

Женщина повернулась к сестре и приказала:

— Подержи ее, Хафида.

— Зачем?

— Не задавай лишних вопросов, делай то, что тебе говорят.

Хафида послушно взяла Мариату за руки, и Айша обошла ее кругом, внимательно разглядывая. У видев располневшие груди девушки и заметно округлившиеся формы, она нахмурилась.

— Когда в последний раз у тебя были месячные?

— Что? — Мариата тупо посмотрела на нее.

— Менструация. Месячное кровотечение.

— Не твое дело, — покраснев до корней волос, ответила Мариата.

Но от Айши так просто не отделаешься.

— Я твоя мачеха, и ты должна мне отвечать. Так что давай-ка вспоминай. Когда это было в последний раз?

Мариата молчала. Она ломала голову, что может означать этот вопрос, к добру ли он, или наоборот, но не помнила, когда у нее в последний раз шла кровь. После того как ее увезли из Адага, такого точно не было. Мариата не придала этому значения, ей было о чем думать, горе заполнило все ее существо. Но теперь, когда Айша заставила ее обратить на это внимание, она заглянула в себя, чего не делала уже очень давно, и задумалась. С ее организмом явно что-то происходило. Вдруг она все поняла! Мариата почувствовала, что мир теперь для нее в корне переменился. Где-то в самых недрах ее организма засветилась какая-то искорка. Тепло от нее поднялось из живота, омыло ребра, накрыло теплой волной сердце. Она вдруг ощутила жар, словно все ее существо охватило пламенем, в котором трепетала надежда. Амастан, мой Амастан…

Должно быть, Мариата улыбнулась про себя, потому что через миг, снова обратив внимание на Айшу, увидела, что та глядит на нее со все возрастающей злобой.

— Я в самом деле не помню, — взяв себя в руки, сказала молодая женщина.

— Наглая девчонка! — Айша схватила ее за плечи и стала трясти, да так сильно, что голова Мариаты болталась взад-вперед, как у куклы. — Вспоминай, проклятая! Вспоминай! Когда у тебя было кровотечение? Ты уже здесь три месяца, за это время так случалось или нет? Ты что, заболела? Нет, не похоже. — Она злобно приблизила лицо к Мариате. — Ты убегала из дома и продавала себя мужчинам?

Глаза Мариаты потемнели. Не в силах освободиться от крепкой хватки Айши, она плюнула ей прямо в лицо, а та изо всей силы хлестнула Мариате по щеке, и по бане прокатилось эхо.

На яростный вопль Мариаты из вестибюля хаммама выскочила Хадиджа Шафни и закричала:

— Что тут у вас происходит? Опять неприятности с туарегской девчонкой? Подумайте о том, что скажут люди!

— Вот именно! — Айша сунула платье в руки Мариате. — Надевай. И отправляйся домой, пока никто не догадался о твоем позоре.

Но та не чувствовала никакого позора, наоборот, ликовала. Это ощущение оказалось удивительным, потрясающим.

В безопасных стенах дома Айша была сурова и непреклонна. Она лихорадочно посоветовалась с мамой Эркией, тонким и авторитетным знатоком подобных проблем, и старуха послала мальчишку на осле в одну из отдаленных деревень за знахаркой. Ждать пришлось несколько долгих часов, и за это время Айша довела себя чуть не до белого каления. Мариата же стала привыкать к мысли о том, что все теперь для нее изменилось.