Виолончелист - Юлия Монакова (2020)

Устроили ему настоящую культурно-гастрономическую программу, в лучших традициях семьи Болетти-Ионеску. Более того, они не позволили ему остановиться в отеле — затащили к себе домой. Вот тогда-то между ним и Лучаной и вспыхнуло чувство…

Узнав об этом, Макс был вне себя от гнева. Ух, как он орал! Я откровенно не понимала, в чём причина такого негатива, Лучана — независимая и самостоятельная молодая женщина, восходящая звёздочка музыкального мира, талантливая пианистка… Чем в качестве её бойфренда оказался плох Андрей? Не разницей же в возрасте, не так уж она была и велика, Лучане тогда как раз исполнилось двадцать шесть, а Андрею — тридцать два.

Макс в тот период даже поссорился с кузиной, пафосно заявив ей что-то опереточное из серии “если ты будешь с ним — ты мне больше не сестра”, на что Лучана в свойственной ей манере обозвала его ослом, идиотом и самодуром, и дулась потом ещё пару месяцев. Я пыталась поговорить с Максом, сказать, чтобы он отстал от девчонки, да и от Андрея заодно, но он рявкнул:

— Ты всё равно не поймёшь, не вмешивайся!

Потом он, конечно, предсказуемо быстро остыл и попросил прощения за резкость, но почему так себя ведёт — всё равно не сказал.

В итоге всё разъяснилось очень просто, даже прозаично. Однажды ко мне в бутик заехал Андрюха. От предложенного кофе отказался, привалился плечом к дверному косяку в моём кабинете, несколько секунд буравил меня тяжёлым взглядом, а затем мрачно сказал:

— Слушай, донеси как-нибудь до своего упрямого муженька, что я не сделаю Лучане ничего плохого, а?

— А самому донести не получается? — спросила я.

— Да сто раз я ему уже говорил! Он не верит! — психанув, воскликнул Андрюха. — Упёртый, как баран. Она-то, конечно, всё равно будет со мной, я её не отпущу, но… этот ненормальный теперь меня ненавидит. Да и Лучик расстраивается.

— А в чём вообще дело? — осторожно спросила я. — Почему он так против вас с Лучаной?

— Не догадываешься? — он иронично приподнял одну бровь.

— Н-нет… — я правда не знала.

— Он думает, что я её тупо использую — для того, чтобы отомстить ему за… тот случай. Ну, за тебя.

Я потеряла дар речи.

— Что?!

— Вот скажи же, придурок?! — с досадой вопросил Андрей и в сердцах стукнул кулаком по стене. — Считает, что этот роман с ней я завёл нарочно. Обольстил девушку, вскружил ей голову… а потом поматрошу и брошу.

— Господи, какая чушь, — я покачала головой. — Конечно же, я поговорю с Максом. У тебя с ней… правда всё серьёзно?

Его лицо посветлело.

— Да.

Я улыбнулась.

— Ну и хорошо. Я очень рада за вас обоих…

— Мама! — в гримёрку ввалился разгневанный Стёпа, а вслед за ним царственно вплыла Нина Васильевна. — Бабушка не купила мне мармеладные мишки!

— Хочешь испортить себе желудок? Этой химией, напичканной красителями? Ты сегодня отказался есть суп за обедом, — невозмутимо напомнила свекровь. — Зато набиваешь живот всякой дрянью — чипсами, печеньем, бутербродами и прочей сухомяткой…

Я украдкой вздохнула. Нина Васильевна и Максу в детстве не позволяла есть в школьной столовой, считая, что детей там травят неизвестно чем. Я-то, откровенно говоря, вообще не заморачивалась правильным питанием, да и готовить не особо любила. Но оспаривать авторитет бабушки на глазах внука не стала. Тем более, она, по сути, была совершенно права, а Степан и так рос настоящим сорванцом. Если хоть раз позволить себе дать при нём слабину — всё, этот мальчишка не слезет с твоей шеи никогда.

— Ты пойдёшь с бабушкой в зал? — спросила я. — Концерт уже начался.