Виолончелист - Юлия Монакова (2020)

В итоге у Макса всё равно ничего не получилось: он просто не смог улететь ни сегодняшним вечером, ни даже завтрашним утром. Мир вовсю готовился к празднованию Рождества и Нового года, в Лондоне было полно иностранцев, свободных билетов на ближайшие рейсы банально не осталось. Можно было, конечно, улететь на день-два позже… но тогда в этом действительно не оставалось никакого смысла, Адрюха оказался совершенно прав. Во всём прав…

И в том, что Дворжецкая навеки останется живой в памяти Макса: он действительно так никогда и не осознал, не принял её смерть. Умом понимал, а сердце верить отказывалось.

Глава 12

Про Пигги же Макс узнал в первый день рождественских каникул. Вдруг припомнил, что они давненько не виделись — больше не сталкивались случайно на улицах, да и сама она не забегала в гости уже недели три. Как с ней связаться, Макс не знал — розоволосая флейтистка никогда не оставляла ему своих контактов и координат. Её внезапное исчезновение насторожило и даже слегка испугало Макса. Не случилось ли чего? А вдруг заболела? Пошатайся-ка по улицам зимой — никакого здоровья не хватит…

Он отправился на Портобелло-роуд и долго бродил среди людского потока, выискивая в толпе знакомый яркий цвет волос или хотя бы пытаясь расслышать, не играет ли пан-флейта где-нибудь неподалёку.

Пигги нигде не было. Наконец, он увидел на углу чернокожего музыканта, который в экстазе лупил по африканскому барабану, подёргиваясь при этом всем телом в такт собственному ритму. Макс смутно припомнил, что Пигги, кажется, была с ним знакома. Во всяком случае, он пару раз видел их в одной компании.

В ответ на невинный вопрос чернокожий так выкатил глаза, будто Макс сморозил несусветную чушь.

— Где Пигги?! Ты прикалываешься, что ли? На кладбище.

Макс не понял. Просто не сообразил. Не проассоциировал. Ну, а мало ли, что могла эта сумасбродная девчонка делать на кладбище. Он тоже порой любил там побродить, наслаждаясь тишиной и покоем…

— Не врубаешься? — музыкант помахал рукой перед лицом Макса. — Умерла от передоза.

— От… чего? — переспросил Макс, не уверенный в том, что правильно уловил смысл этой фразы.

— Твою ж мать, какой ты тупой. Ну, сторчалась она, понимаешь? Ты в английском-то вообще сечёшь? — парень скорчил презрительную гримасу из серии “понаехали тут”.

“Сторчалась”… Нет, конечно, Макс жил вовсе не в вакууме и знал, что означает это сленговое словечко. Так обычно говорили про наркоманов, которые совершенно деградировали, опустившись на самое дно. С “передозом” тоже всё было понятно, но… какое отношение всё это имело к Пигги? Разве она принимала наркотики?

— Когда это случилось? — спросил он глухо.

Барабанщик почесал в курчавом затылке.

— Да с неделю назад примерно. Она тут всё ошивалась, деньги на очередную дозу клянчила, ломало её жутко.

— Чёрт… почему, ну почему же она не пришла ко мне?! — воскликнул Макс. Уличный музыкант окинул насмешливым взглядом его лицо, одежду, обувь… и поинтересовался скептически:

— И чего, ты бы прям вот так запросто подкинул ей баблишка на дозу?

Макс осёкся. Дурак. Господи, какой же он дурак!.. Ничего не понял… не разглядел… не помог и не предотвратил.

— Ды ты не вини себя, чувак, — миролюбиво произнёс барабанщик и даже, кажется, собрался было панибратски хлопнуть парня по плечу, но в итоге так и не решился. — Ты бы ей уже ничем не помог. В последние пару недель ясно было, что этим всё и закончится. Она совсем на человека не была похожа… А то, что к тебе не пришла… не знаю уж, какие у вас с ней были отношения, — он многозначительно приподнял брови, — но, судя по всему, она просто не хотела, чтобы ты видел её такой.

Те Рождество и Новый год окрасились для Макса в траурные цвета.