– Я некоторое время училась в Париже, Мадлен, – сказала она на безупречном, но все же разговорном французском. Мадлен было приятно услышать родной язык, и она продолжила говорить на нем с клиенткой, чтобы откровенно объяснить ситуацию.

– Спасибо за желание помочь нашему салону, мисс Обри-Финч. Было бы неправдой сказать, что мы совсем потеряли оптимизм, когда наши эскизы пропали и были опубликованы от имени другого дома моды. Но Иден решила преодолеть это препятствие и начать все заново. Простите, но мне было легче произнести это по-французски.

– Я понимаю, – сказала Пен, но сама перешла на английский. – Черт возьми. Она святая.

Мадлен вернулась к своему второму языку.

– Она определенно очень талантлива, и, судя по тому платью, которым она заменила предыдущую основную модель, Иден создаст еще более мощную коллекцию. Уверена, она будет рада одеть вас для медового месяца и после него.

– Вы меня очень заинтриговали, я ужасно хочу увидеть новое платье прямо сейчас!

Мадлен улыбнулась.

– Вы в Лондоне, мисс Обри-Финч?

– Буду завтра. Могу ли я зайти к вам в салон на следующий день?

– Конечно. Тогда, скажем, в 11 утра в четверг?

– Идеально.

– Вас будет кто-нибудь сопровождать?

– Да, мисс Шарлотта Уинтер. Она будет главной подружкой невесты.

– Отлично. А ваша мать?

– Нет, я сама буду выбирать себе платье, Мадлен. Мама сможет увидеть его на первой примерке.

Мадлен улыбнулась и внутренне порадовалась хорошей новости, которая ждет Иден.

– Будем с нетерпением ждать встречи с вами в четверг, à bientôt.

* * *

– Ты абсолютно уверена? – спросила Иди.

– Они опаздывают всего на минуту. К тому же дождь. Она придет, обещаю.

– О, надеюсь на это. Я расспросила о мисс Обри-Финч. Серьезная светская львица, Мадлен. Родители фантастически богаты… старая, старая семья, по-видимому, с французскими корнями.

– Ну, должна сказать, что по телефону она звучала восхитительно. А вот и она. Выходит из машины через дорогу. – Она махнула подруге. – Выйди-ка пока, Иден. Тебе нужно эффектное появление.

– Что?

Мадлен зашипела и прогнала ее прочь.

Иди не могла ничего видеть, но услышала нежный звон распахнувшейся двери и женский голос, который произнес: «Пока, Лекс. Еще раз спасибо, дорогой», – а затем две женщины, смеясь, укрылись в салоне от дождя. «Что случилось с летом?» Оно пронеслось в один миг, и уже наступил октябрь. Она надеялась, что миссис Миллер удастся сводить Томми в парк…

– Мисс Обри-Финч? – услышала она голос Мадлен.

– Да, но, пожалуйста, зовите меня Пенелопа. Вы, должно быть, Мадлен. Enchanté.

– Enchanté, – подтвердила Мадлен. – А это… мисс Уинтер, я полагаю?

– Шарлотта. Только называйте меня Шарли, все остальные так делают.

– Я буду называть вас Шарлотта, потому что это красивое имя, как и его владелица, – сказала Мадлен, и Иди за перегородкой усмехнулась. – Позвольте мне взять ваши пальто, дамы. Это был ваш жених, Пенелопа?

– Да. Алекс вчера привез нас в Лондон и был слишком галантен, чтобы позволить своим драгоценным девушкам промокнуть, так что дал нам свой черный зонтик. Я положу его здесь, можно?

– Он мне уже нравится. – Мадлен улыбнулась. – Давайте я возьму ваш зонт и позову мисс Валентайн. Могу ли я вам что-нибудь предложить?

Иден одернула платье, услышав, как женщины вежливо отказались, объяснив, что человек по имени Алекс угостил их плотным завтраком. Она сделала глубокий вдох. Она выглядела очень смело сегодня, одевшись почти по-мужски, что, она знала, не соответствует представлению хихикающей невесты и ее подруги о дизайнере. Прямой пиджак из темно-синей шерсти с такой же юбкой составляли простой и строгий осенний костюм, единственным украшением которого была малиновая шелковая подкладка, которая мелькала, когда она снимала пиджак. Она сшила его так, чтобы ансамбль привлекал максимум внимания.