Храню тебя в сердце моем - Фиона Макинтош (2017)

– Могу вас заверить, что это имя ни разу не упоминалось, я сам был там, когда все это произошло, мисс Иди. Совершенно точно никакого Тома. И никакого упоминания об Эппинге.

Она кивнула, ее сердце сжалось от боли, когда перед ней захлопнулась еще одна дверь.

– Ладно, простите, что побеспокоила. Спасибо, Джонатан, и, пожалуйста, передайте господину Фитчу огромный привет от меня.

– Передам. До свидания, Иди.

– До свидания, Джонатан, – тихо сказала она, положив трубку и вдруг почувствовав себя глупо. Что бы она в любом случае сказала Фитчу? «Мне кажется, один из ваших клиентов может быть моим пропавшим мужем? Нет, извините, его имени я не знаю. Я знала его только как Тома». Она вздрогнула, понимая, что ведет себя безумно, а теперь она еще и впутала Мадлен в свои бредовые догадки.

В дверь позвонили, она обернулась и увидела Мадлен в дверях вместе с Сарой. Сара покраснела, а Мадлен выглядела необычно взвинченной.

– Сара хочет тебе кое-что рассказать, – сказала она, приглашая гардеробщицу в салон. – Давай, Сара. Расскажи Иден то, что ты рассказала мне.

Глава 24

Алекс сидел за своим столом в Ларксфелле, уставившись на красный платок.

Это была идея Сесили.

– Это часть прощания с прошлым, Лекс. Избавься от него. Просто отдай его мне – и я его тотчас сожгу.

Алекс вскочил как ошпаренный.

– Нет, не сожжешь. Но я его уберу, обещаю.

– Я уже ненавижу этот платок. Если я только увижу его, Лекс, я его уничтожу. Эта красная тряпка не дает тебе жить.

Он делано засмеялся, чтобы доказать, что никак от него не зависит.

– Я же сказал, что уберу его, разве этого недостаточно?

И убрал – подальше в ящик стола. А теперь вот снова держал его в руке.

Он собирался подписать чек на оплату расходов за медовый месяц, но созерцание платка остановило его. Одно прикосновение к нему открывало все ящики у него в голове, куда он аккуратно сложил мысли о возлюбленной, девушке… даже жене, которая, возможно, где-то ожидает его. Требовалась вся сила воли, чтобы изгнать эту таинственную невидимую женщину у себя из головы и сосредоточиться на невесте и предстоящей свадьбе. Он дал себе слово, что сделает это: ради Пен, ради своей семьи, ради себя самого.

И он, казалось, выиграл эту битву с самим собой, однако стоило взглянуть на носовой платок, и все демоны вернулись, с ликованием открывая эти ящики, вытряхивая их содержимое и наполняя его чувством вины с каждым вымученным вопросом, который всегда сводился к одному и тому же: «Кто же ты?»

– Все движется так быстро, – пробормотал он.

– Что, дорогой? – переспросила мать.

Он сунул платок между коленями. Сесили Уинтер имела привычку незаметно подкрадываться к нему, но так, что невозможно было обвинить ее в бестактности. Сейчас она стояла перед ним с тарелкой еды.

– Алекс, если не хочешь ужинать со мной, по крайней мере пообещай, что поешь, – сказала она с любовью. – О, ты здесь уютно устроился, – добавила она, подходя к камину и ставя тарелку с сэндвичами перед ним. – Ешь, Алекс, или у тебя не будет сил, чтобы подарить мне моего первого внука.

– Не будь вульгарной, мама, тебе это не к лицу, – сухо сказал он, и она усмехнулась.

– Все в порядке?

Он потянулся за сэндвичем и издал благодарный стон, почувствовав вкус еще теплой и липкой жареной курицы.

– Это домашний чатни?

– К тому же из наших собственных яблок.

Он кивнул, с жадностью жуя.

– Вот видишь, ты голоден.

Когда она отвернулась, он сунул платок в карман и последовал за матерью к камину, взяв с собой тарелку.

– Я потерял счет времени. Чувствую себя ужасно из-за того, что придется оставить все на целых четыре недели.