– Мой муж умрет от потрясения… если до этого не умрет от горя. Нет-нет-нет! Я согласна, что мои волосы нужно подстричь, но я не позволю тебе подойти ко мне с этими ножницами, пока мы не придем к согласию относительно того, что именно мне необходимо.

Женщины ждали.

– Вот, – сказала Иди, показывая длину, на которую она была готова.

Женщины приуныли.

– Ни то ни се, как говорят англичане, – заметила Мадлен.

– Ну, или так, или никак, – пожала плечами Иди. – Я хочу боб, но с волнами. С короткой стрижкой я буду похожа на мальчика.

– Она права, – сказала Делия. – Начнем с небольших перемен, Мадлен.

Мадлен вздохнула и тихо выругалась по-французски.

– Ну что ж, приступим.

* * *

Лондонская суета окружила Тома, и стена уверенности, которой он себя окутал, начала разрушаться, когда шум толпы и машин стал угрожать его хрупкому душевному равновесию. С замиранием сердца он похлопал Сола по руке.

– Высади меня здесь, пожалуйста.

– Это Грин-парк. До Пиккадилли еще чуть-чуть…

Том сделал глубокий вдох, зная, что его друг это заметил.

– Лучше здесь, Сол. Хочу немного посидеть в парке.

Сол притормозил и посмотрел на Тома.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы пойти на попятную, приятель. Ты уже и так много сделал за один день.

– Еще один тест. Мне нужно найти дорогу домой. – Сол открыл рот, и Том добавил: – Одному.

Повисла тишина, потом Сол наконец кивнул.

– Твоя автобусная остановка здесь, – сказал он. – Я запишу номер автобуса… на всякий случай.

Том знал, что он хотел сказать, «на случай, если ты забудешь или просто снова сойдешь с ума».

– Я посижу в парке несколько минут, а потом сяду на автобус и поеду домой. Ты продашь мои ткани и заработаешь всем нам хорошие деньги. И помни, Сол, это для Иди. Я хочу, чтобы у нее были деньги, так что не дай им себя запугать.

Том пожал руку Сола, махнул ему на прощание и проворно спустился на тротуар. Обширное пространство зеленой парковой зоны было для него как бальзам на душу. Он сел на скамейку, чтобы все обдумать и прийти в себя. Он успокаивал себя тем, что справился. Он находился в большом городе и, хотя и потерял решимость идти дальше, чувствовал, что его дыхание успокаивается, а ощущение счастья и свободы возвращается.

К нему подошел щеголеватый старик, сел на другом конце скамейки и приподнял шляпу, приветствуя его.

– Надеюсь, не возражаете, если я тоже присяду?

– Нисколько. Захотелось посидеть пару минут в тишине, прежде чем идти по делам, – признался он.

– Я прихожу сюда каждый день, – сказал старик, вытаскивая обрывок газеты, сложенный в кулек. – Кормить птиц и наблюдать за молодыми людьми и их активной жизнью.

Том улыбнулся.

– Вы живете рядом?

Старик кивнул.

– В Мэйфере. Но я живу один, поэтому использую возможность посмотреть на людей и поговорить с кем-то, как с вами сейчас.

– Я живу в Эппинге.

– За городом. Чудесно! Хотя, учитывая, как быстро растет наш город и повсюду строятся дома, сильно сомневаюсь, что Эппинг надолго останется сонной деревушкой. Вы всегда жили в пригороде?

– Я не помню. – Он постучал себя по голове. – Война кое-что отняла у меня. Меня зовут Том. – Он нарочно не прибавил фамилию.

– Эдгар. Рад познакомиться с вами, Том. Хорошо, что война не отняла у вас жизнь. То, что она взяла, еще может вернуться, а в худшем случае вы сможете это чем-то заменить. Посмотрите на дело с другой стороны… перед вами чистый лист, чего я не могу сказать о вашем подбородке.

Том рассмеялся.

– Выглядит не очень?

– С бородой вы, пожалуй, кажетесь ненадежным. Как будто что-то скрываете. Ваша жена не жалуется, что она жесткая?

– Ни разу, – ответил Том, но слова Эдгара заставили его задуматься. – В самом деле? Ненадежным?

Эдгар усмехнулся.