В этот момент раздался звук быстрых лёгких шагов по гравийной дорожке, и навстречу им из темноты выскочила Арина.

– Мира! Мира! – страшным шёпотом закричала она, распахнув калитку и буквально вцепившись в дочь. С минуту они стояли, не в силах разомкнуть объятья и вообще пошевелиться. В блёклом свете единственного на всю улицу фонаря Константин разглядел слёзы на щеках соседки.

Он хотел деликатно удалиться и даже сделал несколько шагов к своей калитке. Но тут вдруг взгляд Арины прояснился, сосредоточился на нём, а потом заледенел и стал опасно острым.

– Вы? Вы?! – выдохнула женщина, отстранив от себя дочь, и встала так, чтобы закрыть девочку собой.

– Я, – подтвердил Соколан, не понимая, чему она так удивляется. – Здравствуйте, Арина.

– Вы-ы-ы?! – в голосе соседки послышалась явная угроза вперемешку с презрением.

– Я, – снова кивнул Константин, недоумевая. На миг ему показалось, что она сейчас кинется на него. И снова он подумал о том, вменяема ли Арина вообще и не стоит ли ему срочно позвонить сердобольному медбрату и сдать её врачам.

Но тут из-за матери выскочила Мира и встала между ними.

– Мама! Ты что! Константин Дмитриевич здесь ни при чём! Он не с ними. Он, наоборот, меня спас! И сюда привёз!

– Спас? Привёз? – эхом отозвалась Арина, будто приходя в себя. – Это правда?

– Ну, таких громких слов как «спас» я бы не употреблял, конечно, – почему-то застеснялся Константин.

– Спас, спас! – не стала слушать его Мира. – Без него бы я пропала!

– Это просто случайность, что мы оказались в одном и том же месте, – попытался приуменьшить свои заслуги некичливый Константин. А Мира фыркнула насмешливо:

– Это не случайность! Правда, мамуль? Ты какие молитвы вечером читала? Наверное, свою любимую «Не имамы иныя помощи?»

– Конечно, – смущённо улыбнулась её мать.

– Вот видите? Теперь догадываетесь, почему мы с вами встретились? – в упор посмотрела на Константина Мира, будто её совершенно непонятные ему, человеку, далёкому от церкви, слова могли хоть что-то объяснить.

На всякий случай он малодушно решил кивнуть, чтобы не ввязываться в ночи в неуместный богословский спор. Его осторожный, не слишком определённый кивок вполне устроил Миру, и та отстала от него, шагнула в сторону и сладко зевнула, прикрыв узкой ладошкой розовый рот.

– Константин Дмитриевич, – позвала Арина. Голос её теперь звучал вполне вменяемо, даже приветливо, и Константин несколько успокоился, а то ведь, признаться, опасался оставлять девочек с матерью, адекватность которой казалась ему сомнительной. – Я пока ещё никак не могу поверить в то, что Мира дома, и совсем не понимаю, как вам удалось найти её и спасти, но я хочу, чтобы вы знали: мы вам очень признательны. Очень.

Константин никогда не умел выслушивать благодарности. И теперь ему стало неловко, так неловко, что он жарко покраснел, радуясь в душе тому, что в тусклом голубоватом фонарном свете Арина вряд ли это заметит. Не зная, как ответить на её слова, он вдруг начал зачем-то рассказывать о делах и о том, что через два дня снова улетает в Сибирь.

– Надолго? – поинтересовалась Арина. И в её голосе Константину послышалось огорчение. Сам не понимая, отчего это обстоятельство вдруг ему так приятно, он заверил, что скоро вернётся.

– Как хорошо, а то мы с девочками хотели бы пригласить вас к нам в гости на пироги… Хотя, может быть, вы сможете к нам завтра прийти? – оживилась соседка.

– Простите, но завтра я не могу, никак.

– Он обещал бывшей жене, что заедет к ней на «Семёновскую», чтобы помочь её нынешнему мужу холодильник старый вывезти на помойку, – жизнерадостно пояснила матери Мира, которая за время пути умудрилась выпытать у Константина всю подноготную и теперь на правах давнишней уже – скоро как сутки – подруги взяла на себя роль его пресс-секретаря.

Константин опешил от такой непосредственности, а Арина явно смутилась и с мягким укором протянула: