Семейное древо - Екатерина Босс

— Да куда мы теперь уедем, — фыркнула Елена, поднимаясь на ноги и поправляя юбку прямого платья цвета красного вина. — Впереди похороны и чтение завещания, — произнесла она напоследок и вышла из гостиной.

Как только женщина переступила порог комнаты, майор Воронцов, с недовольным выражением лица и бровями, сведенными к переносице, повернулся к сидящей рядом с ним Веронике. Девушка усмехнулась, уже предполагая, о чем пойдет речь. Такие мужчины, как Олег Воронцов, не привыкли, что женщина может быть равной им или, боже упаси, лучше. Кажется, Вероника Александровна задела нежное эго майора Воронцова.

— Вы не имеете право меня перебивать и влезать в допрос, — сквозь зубы произнес он.

— Вы слишком напористы, человек, испытывая моральное и психологическое давление, просто-напросто закроется и ничего дельного вы от него не услышите! — парировала Вероника.

— Мы не в детском саду, чтобы я нянчился с каждым, у кого тонкая душевная организация, — настаивал на своем Олег. Он не привык, чтобы ему указывали как себя вести, еще и какая-то психологиня, которая и дня не проработала в полиции.

— Люди скорбят, неужели Вы не можете проявить хоть каплю сочувствия! — пораженно воскликнула девушка. — Вы просто хам и сухарь!

— Я просто делаю свою работу, — с нажимом ответил Воронцов. — И делаю ее хорошо, поэтому, мне не нужны советы какого-то психолога-консультанта.

— Так значит? — уточнила Вероника Александровна, приподняв бровь.

— Именно так!

— Тогда посмотрим, как в следующий раз Вы справитесь без меня, — фыркнула она и расслабленно облокотилась на спинку дивана. Но это была лишь видимость, в глубине души женщины горел огонь ненависти к этому сухому и бесчувственному менту.

Через минуту в гостиную вошел младший сын покойного — Евгений Маркович Толстых.

Глава 6

Евгений Толстых был мужчиной в возрасте, около сорока лет приятной наружности. Его светло-русые прямые коротко стриженные волосы были уложены в небрежную модную прическу, а фамильные зеленые глаза излучали скорбь и усталость. Мужчина уже давно не был в семейном доме, он помнил, как мама любила вспоминать день его рождения, ведь именно в тот день отец купил этот участок. Богдан тоже обожал вспоминать, как ког-то здесь был всего лишь пустырь, но буквально через полтора года вырос целый особняк. Он любил брата, пусть они и были две полные противоположности друг другу: старше его на пятнадцать лет, Богдан всегда любил быть первым, стремился стать лучшим во всем: сыном, мужем, отцом и работником. Женю же всегда больше интересовала картина мира, которая была скрыта авторами книг, картин, музыкальных симфоний в своих произведениях, он всегда считал себя человеком высокого полета, полета души. И сколько бы лет не прошло, как сильно младший брат не старался стать похожим на старшего, пропасть между ними становилась все больше.

— Вчера вечером, по словам Елены Васильевны, Вы с невестой приехали в дом первыми, — проговорил Воронцов, смотря хмурым испытывающим взглядом на мужчину.

— Верно, — кивнул Евгений. — Мы с Соней добирались на электричке, а она ходит по определенным часам, — пожал он плечами.

— Вы помните примерное время своего приезда? — спросил Олег.

— Домой мы зашли ровно в шесть, я точно помню, так как в это время прозвонили часы с кукушкой в столовой, — спокойно ответил Евгений, выдерживая суровый взгляд майора.

Он не собирался врать, да и какой был смысл. Мужчина был глубоко уверен, что «Всё тайное рано или поздно становится явным». Этому простому временному закону, их с братом учила мать, когда раскрывался их очередной проступок или они ябедничали друг на друга.