Новая девушка - Харриет Уокер (2021)

Они поели в саду ресторана, который был известен каждому более-менее авторитетному жителю Парижа — их провели мимо очереди и усадили за угловой столик так, чтобы они были всем видны. Теперь и Мэгги стала одним из членов общества Красивых людей.

Позже перебрались в частный клуб, расположенный в особняке на Монмартре, где на террасе, идущей вдоль здания, под навесом стояли столики. Прежде чем присоединиться к Холли, Марку и толпе одетых в черное ассистентов с пронизывающими глазами, которых каждый из них притащил с собой, Мэгги постояла, наслаждаясь видом мерцающего и переливающегося внизу Города огней. Эйфелева башня, собор Сакре-Кёр, Дом инвалидов, Дефанс[21]…

Мэгги поправила прическу, стряхнула невидимую пылинку с пиджака. Она ощущала такое счастье и такую легкость на душе, что, казалось, могла взлететь прямо с края террасы. Это чувство не покидало ее с того самого момента, когда зажглись софиты на ее первом показе и первая модель выплыла на подиум. В какой-то момент в Милане Мэгги перестала думать о том, что занимает место Марго, и стала воспринимать его как свое собственное. И вот сейчас, в Париже, в самом стильном городе на Земле, она, наконец, произнесла вслух то, что не могла больше держать в себе:

— Я ни за что не хочу отдавать эту работу!

9

Марго

Новое послание Винни проникло в мой кокон, как раскаленный нож в масло.

Окружавший мир сократился до размеров декораций к мыльной опере: кухня, гостиная, спальня. Дни превратились в бесконечное и непредсказуемое перемещение между тремя точками в зависимости от потребностей дочери и моих собственных. Я тратила часы на кормление Лайлы на диване, на изучение ее пушистых волосиков, на запоминание вида ее длинных густых ресниц, отбрасывающих тень на розовые щечки, и на наблюдение за тем, как напоминающие бутон губки высасывают молоко из моей покрытой венами груди, которая сейчас казалась мне абсолютно чужой.

Теперь я массу времени проводила ничего не делая, чувствуя на животе уютный вес спящей малышки, поглаживая одной рукой ямку на шейке девочки, а другую отдав в распоряжение ее крохотной ручки, которая сжимала мой палец с удивительной для ее размеров силой. Первые две недели я замечала каждый вздох дочери, каждое облачко теплого воздуха, покидавшее ее губы, — для этого я помещала фалангу пальца под ее нос.

Проснувшись в середине ночи от голодного писка, доносившегося из плетеной корзинки рядом с нашей кроватью, я инстинктивно приготовилась к кормлению. Ждала мига пустоты, всегда наступающего при резком изменении состояния — когда ни о чем не думаешь и ничего не помнишь перед тем, как возвращаются сознание и память. Правда, о Лайле я не забывала даже во время самого глубокого сна (если вообще удавалось уснуть).

А у Винни бывают подобные моменты, прежде чем память возвращается к ней? Или Джек все еще живет в ее сознании так же, как Лайла живет в моем?

Меня восхищало то, что мое сердце бьется в другом теле — я чувствовала эту нашу связь, словно между нами была натянута струна. Правда, пока Лайле позволялось путешествовать не дальше рук Ника, покидая их, когда тот уходил утром, и возвращаясь в них после того, как приходил с работы. Он был совершенно опьянен дочерью, измучен любовью. Мы оба, соприкасаясь плечами, тряслись от беззвучного смеха, наблюдая, как Лайла спит — спит глубоким сном и при этом с самым серьезным выражением на личике. А когда она будила нас по ночам, я благодарила Бога за то, что могу снова взять ее на руки.

Даже по прошествии месяца мое сердце сжималось, когда я видела свою крохотную девочку. Перехватывало горло и исчезали все мысли каждый раз, когда я ее видела, — в животе порхали бабочки, будто перед свиданием с новым бойфрендом.

Лайла — мое лучшее свидание на свете!