Новая девушка - Харриет Уокер (2021)

Неделю спустя я с удивлением обнаружила, что почти все главные герои моего Инстаграма отправились в Нью-Йорк. Ежегодный ритм показов я знала так же хорошо, как раньше, в школе, знала расписание школьных занятий. Только теперь каждый сентябрь я покупала не новый пенал, а пару туфель, а вместо ежегодных зимних каникул в феврале паковала чемоданы на месяц путешествий. Нынешний сезон начался без меня, а я последние двенадцать недель носила одни и те же эластичные штаны и джинсовую рубашку.

Во время показов я следила за деятельностью Мэгги еще пристальнее. Хотя мне вовсе не хотелось оставлять Лайлу и занимать свое место в первом ряду: сама мысль о том, что я могу предстать перед собратьями по перу в той форме, в которой пребывала последний месяц — луноликой и раздувшейся, — меня ужасала. И тем не менее я скучала по наэлектризованной атмосфере Недель высокой моды. Волнение от прибытия на место, от нахождения в украшенном золотом бальном зале в центре города или в пыльном брутальном здании склада в районе, еще только обещающем стать изысканным, от попыток угадать, что приготовил дизайнер для аудитории… Ритм музыки, детская радость от того, что узнаёшь мелодию, первые промельки туфель, линий, силуэтов, причесок, макияжа… Первый взгляд на грядущее событие в мире моды.

Модные показы всегда меня потрясали. Их бюджеты и стоимость декораций можно сравнить только с бюджетами шоу в Вест-Энде[22], но здесь речь идет о драмах покороче: показ продолжается не более пятнадцати минут. Четверть часа, за которые надо создать у зрителя соответствующее настроение, сообщить ему нечто и вызвать какие-то эмоции. Я бывала на шоу, от которых мурашки бежали по спине, а все фешен-редакторы рыдали.

Будучи человеком по натуре эмоциональным, я появилась в «От», стараясь выглядеть жесткой и грубой.

Вы никогда не увидите, как я плачу над одеждой.

С тех пор меня бесконечное число раз прорывало при виде восхитительных ностальгических образов девушек, от приглушенной силы женственности, от понимания того, что на твоих глазах банальность превращают в произведение искусства. Сильнее всего я плакала от вида пальто, напоминавшего то, что когда-то было у мамы, — длинного, черного, с двумя рядами пуговиц; элегантность вещи подчеркивалась выражением, которое никогда не сходило с лица моей матери.

А вот Мэгги такое недоступно.

Она обратит внимание только на мишуру, на селебрити, на гребаную звездность. И не сможет разглядеть красоту, только нарциссизм.

Этого на показах тоже хватало. Самолюбование процветало вовсю: встречались люди и поверхностные, и помпезные, и такие пустые, что от одного их вида хотелось съежиться. На модных показах много от чего хочется съежиться.

К моменту, когда Мэгги добралась до Парижа, я читала в Инстаграме, Твиттере и Фейсбуке практически только ее страницы. Телефон запомнил этот мой выбор и теперь в первую очередь предлагал их мне каждый раз, когда я выходила в Сеть, так, чтобы она могла еще глубже запустить в меня свои когти. Я была похожа на человека на строгой диете, уставившегося в меню десертов, не в силах перестать его изучать.

Одно нажатие клавиши, и я вновь погружалась в расписание показов, которое знала ничуть не хуже ежедневного распорядка дня Лайлы. Так я могла видеть, где Мэгги находится в данный конкретный момент, какими канапе наслаждается и на каких местах сидит (на моих). Глазами Мэгги я, сидя в детской, наблюдала за тем, как, словно в замедленной съемке, шурша платьем, мимо меня проходит модель, видела кадры, на которых долго показывали табличку с ее именем на кресле (это должно быть мое имя, а не Мэгги), и поедала глазами блюдо за двести фунтов, которое нужно обязательно съесть в Париже и обязательно рассказать об этом подписчикам: печеный картофель, увенчанный белужьей икрой, что подают в «Кавьяр Каспиа».

А я съела только чашку хлопьев на ходу.