— Хоронить ребенка — хуже этого нет ничего, даже врагу не пожелала бы. Горчайшая утрата, и сопровождает тебя до конца дней. Не смогу толком объяснить, как так вышло, но однажды мне пришлось сделать выбор. Выбор жизни здесь и сейчас, не скитаний в прошлом, а благодарности ему за все то время, что Хелена была рядом. Если бы я не нашла в себе сил мысленно оторваться от моей девочки, попрощаться с ней, то могла бы с тем же успехом просто лечь рядом и умереть. Жизнь ничего не стоит, если провести ее в страдании. С Божьей помощью я обрела наконец какое-никакое душевное спокойствие, — говорит мама Хелены, и Саана слушает ее в полном молчании. Саана и представить себе не может, что чувствует мать, глядя на гроб своей дочери. А если бы это была ее, Сааны, дочь? Голова отказывается думать о таком. Да и невозможно, наверное, вообразить себе все это, ни разу не родив ребенка.

— Пойду еще поищу что-нибудь из ее вещей, — говорит Хилкка и сдвигает альбом Саане на колени. Та аккуратно перекладывает его на журнальный столик и осматривается повнимательнее. Как уютно и чисто. И хотя убранство дома кажется излишне деревенским и старомодным, в хартольскую атмосферу оно вписывается превосходно. Картинки с ангелочками, вышивки, деревянные крестики, а на шкафу, рядом со свечой, увесистая Библия. На полках книжного стеллажа теснятся фотографии в рамочках. Саана подходит к ним и пристально рассматривает. Свадебная фотография родителей Хелены, свадебные фотографии бабушек и дедушек Хелены и, наконец, с краю стоит фотография с конфирмации[26] самой Хелены. Молоденькая, совсем девочка, Хелена застенчиво улыбается в камеру, ее тонкие пальчики держат изящную бордовую розу. Саана берет фотографию с полки.

— Милая Хелена, — говорит нежный голос за спиной. Саана кивает и поворачивается к женщине. В руках у той — посеревшая от пыли обувная коробка. Сбоку надпись: «Обувь и кожгалантерея Хартолы».

— Вот еще что нашла. Тут кое-какие фотографии.

Саана берет протянутую ей коробку. На краях пыли особенно много, хотя кое-где заметны широкие мазки, обнажающие истинный цвет упаковки. Очевидно, женщина впопыхах прошлась по крышке рукавом.

— Могу я кое-что сфотографировать на телефон? — с надеждой спрашивает Саана.

— Фотографируйте на здоровье, — разрешает мама Хелены. Очевидно, ей приятно найти человека, пусть и совершенно незнакомого, который не только готов разделить с ней горечь утраты и выслушать, но и, кажется, заинтересован в этом. Неужели удастся отвести душу после стольких лет молчания…

Саана принимается изучать содержимое коробки и не забывает фотографировать старые школьные снимки. На фото почти везде одна и та же учительница. Интересно, реально ли с ней встретиться.

— Где именно Хелена училась? — спрашивает Саана, разглядывая очередной снимок.

— В средней школе Хартолы. Она замечательно училась. Учителя любили ее.

— А что насчет этой учительницы? — Саана показывает снимок, размышляя о том, насколько помогли бы воспоминания школьного персонала о Хелене.

— Леена Лехтонен, учительница и директриса, — кивает Хилкка. — Сейчас на пенсии. Никуда отсюда не уезжала, живет в Кайкуланмяки.

— Спасибо, — благодарит Саана, записывая имя. Она поднимается: пора уходить.

— А с отцом Хелены я смогу встретиться, как думаете? — спрашивает Саана, хотя вопрос кажется ей неловким и неуместным.

Женщина на секунду замирает, потом говорит, глядя Саане прямо в глаза:

— Человек он, конечно, хороший, но уж больно необщительный.

Саана прекрасно все понимает, она не стала бы никого травмировать своими поисками.

— Спасибо, что пригласили меня. Да и вообще спасибо. Если мои действия не напрасны, вы первой узнаете о результатах, — произносит на прощание Саана, надеясь окутать эту женщину своей признательностью.