Когда умирает король - Элина Бакман (2021)

С обочины дороги пахнуло буйной июньской порослью. То тут, то там на глаза попадаются люпины и иван-чай. Даже ласточки вылетают покрасоваться перед Сааной. Они высоко, так что насчет дождя сегодня можно не беспокоиться.

Таким и должен быть настоящий летний денек. Саана улыбается этим мыслям, а выглянувшее солнце заботливо греет голые плечи. Велосипед музыкально пружинит, но Саана только ускоряется. Ей бы только побыстрее доехать до, если можно так выразиться, центра Хартолы, а там уже и усадьба Коскипяя в двух шагах.

На обочине красуется красная деревянная ветряная мельница. Саана останавливается, чтобы достать из сумочки мобильник. Почему бы не сделать парочку фотографий, раз уж сегодня она играет роль этакого беззаботного туриста? Она снимает мельницу на фоне золотого колосящегося поля. #Летниепейзажи #хартола #visitfinland #thisisfinland. Первое фото для «Инстаграма» спустя целую вечность.

От мельницы Саана сворачивает влево, к усадьбе Коскипяя. Двор чист и ухожен. Повсюду раскинулся ковром свежий газон, благородно, даже с некоторой гордостью, подчеркивающий старые деревянные строения. Саане приходят на ум тетины слова о том, как однажды на один из хартольских заборов облокотился сам Мика Валтари[40], чтобы что-то записать. Саана пристраивает велосипед к ограде, намереваясь осмотреть окрестности на своих двоих.

В этот момент из-за угла дома выходит мужчина лет сорока, за ним — супружеская пара. Мужчина ступает впереди, указывая на усадьбу, розовые кусты и раскидистые ели. Говорит при этом без остановки. Супруги более чем солидного возраста внимательно слушают его и завороженно кивают. Очевидно, это и есть та самая знаменитая экскурсия.

— А в этом доме жили смотритель и его сын. И жили, между прочим, вплоть до прошлого года, поэтому великолепное состояние усадьбы и прилежащих территорий — целиком и полностью их заслуга, — рассказывает экскурсовод, привлекая внимание пары к одной из дворовых построек. — Жизнь здесь подчинялась неспешному устоявшемуся распорядку до тех пор, пока живший в старой усадьбе Коскипяя Август фон Райхманн не переехал навсегда в Германию, — продолжает мужчина, указывая на величественное желтое строение, фасад которого теперь неотделим от образа Хартолы: именно его изображения гипнотизируют туристов на всех сайтах и страницах путеводителей. — Смотритель выполнял свои обязанности до глубокой старости, а его сыну просто нравится каждое лето проводить тут экскурсии.

Пожилая пара на секунду впадает в молчаливый ступор, во все глаза глядя на гида. Первым смекает дедушка.

— Получается, это вы, — говорит он, весьма довольный собой, — сын смотрителя.

— Именно так, — мужчина улыбается в ответ. — Тот домишко долгое время был мне родным. Так что мы тут прогуливаемся по местам моего детства.

— Какой была здешняя жизнь в то время? — спрашивает бабушка, наклоняясь к цветущим розовым кустам.

— Вполне обычной, хотя было заметно, что здешние хозяева не самые простые люди. Фон Райхманн жил в усадьбе только в летние месяцы, — отвечает экскурсовод. — Вы и сами в курсе, что финское лето очень короткое. Фон Райхманн прознал о северной традиции пышно провожать лето, устраивать в честь этого Венецианский карнавал, и стал проводить такие праздники у себя в поместье. С семидесятых по конец восьмидесятых годов последний день августа становился днем Венецианского карнавала. Это были проводы лета и одновременно праздник воды, огня и света. Территорию поместья к карнавалу всегда богато украшали, — продолжает экскурсовод свой рассказ, приглашая пожилую пару продвинуться чуть дальше. — Праздник проходил в доме самого фон Райхманна, вот в этом желтом. Старая усадьба музея Восточного Хяме в то время была закрыта для массового посещения.

Саана следует за супругами и экскурсоводом. Троица ненадолго останавливается посмотреть на амбары и поворачивается к Саане.