Когда умирает король - Элина Бакман (2021)

Саана согласно кивает. Она не из тех, кто отказывается от кофе или чая. С чашечкой чего-то теплого в руках люди обычно расслабляются, начинают чувствовать себя в безопасности. Не надо заботиться о том, куда деть руки, когда можно просто обхватить ладонями спасительную чашечку. Саана следует за экскурсоводом в изящный домик. Мужчина щелчком включает чайник, Саана в это время садится на один из старых, с виду будто крестьянских, стульев. Все в этой комнате дышит минувшей эпохой. Саана наблюдает за мужчиной, но недолго: вскоре он протягивает ей чайный пакетик.

— Что вам попалось? — спрашивает он, и Саана на секунду теряется с ответом, пока до нее не доходит, что речь об афоризме на чайном пакетике.

— Джебран Халиль Джебран: «Достигнуть зари можно только тропою ночи»[41]. — Саане почему-то неловко зачитывать это вслух.

Экскурсовод кивает и читает на своем пакетике:

— «Пока человек не окажется над зияющей пропастью, из его плечей не взовьются крылья. Казандзакис»[42].

Струя кипятка бьет по дну чашки, заливая пакетик.

— Я услышала об одном давнем трагическом случае и с тех пор постоянно думаю о нем, — начинает Саана.

Она не до конца понимает, что именно хочет услышать от собеседника, и тянет время, заставляя чайный пакетик танцевать в кипятке. Мужчина терпеливо молчит, и Саана вынуждена продолжить:

— Тело совсем юной Хелены Тойвио выловили неподалеку из нижнего течения Тайнионвирты в 1989 году. Вы знаете об этом что-нибудь?

— Мгм, — следует неопределенный ответ. Мужчина по-прежнему смотрит на свой чай, но как-то по-другому. Он грустнеет на глазах. — Знаю, конечно. Тут все об этом знают.

— Вы были знакомы с Хеленой?

Мужчина молча кивает, затем говорит:

— С ней все были знакомы.

И вынимает пакетик из чашки.

Саана буравит его взглядом. Почему он так долго размышлял над ответом?

— Вот-вот начнется очередная экскурсия. У вас есть еще вопросы? — спрашивает мужчина, однако продолжает сидеть, как сидел, не шелохнувшись. И чашка почти полная.

— Каким был барон, что жил здесь? — спрашивает Саана.

— Фон Райхманн? Ну, он был человек своеобразный. До безумия любил цветы и следил за тем, чтобы в одной из комнат всегда было прохладно, там он разводил орхидеи. По образованию он был ветеринар и несколько лет посвятил работе с братьями нашими меньшими. Поговаривали даже, что хартольская живность вызывала у него куда больше сочувствия, чем сами хартольцы. Но тот карнавал ежегодно становился местом праздничного воссоединения барона с простым народом.

— Вы знали его лично, фон Райхманна?

— Его полное имя — Август фон Райхманн. Не сказал бы, что прямо хорошо знал. На него работал мой отец, вот и все. Барон жил в каком-то своем измерении, хотя время от времени он выходил на лужайку погонять со мной мяч, я тогда совсем маленьким был.

— Можно ли с ним как-то встретиться? Где он сейчас? — спрашивает Саана.

— Последний раз он приехал в Хартолу осенью 1989 года, после чего навсегда покинул Финляндию, — задумчиво отвечает экскурсовод. — Сейчас ему, должно быть, около восьмидесяти. Если жив, конечно.

Саана моментально навостряет уши, как только слышит год отъезда барона — год, когда умерла Хелена. Саана записывает имя в блокнот. Август фон Райхманн.

— А родственники или друзья у него тут были? — спрашивает Саана. — Семья, жена?

— Фон Райхманн был волен жить так, как ему заблагорассудится. Так ни разу и не женился. Возился с утками и волнистыми попугайчиками. Помнится, отец как-то говорил, что если у Райхманна и остались какие-то родственники, то все они в Германии. В Финляндии — никого. Усадьба Коскипяя перешла к нему от матери, а той, в свою очередь, — от какого-то дальнего родственника.

Саана усаживается на стуле поудобнее.