Когда умирает король - Элина Бакман (2021)

Ян наблюдает за Хейди, которая буквально порхает по ступенькам, несмотря на похмелье. Хейди по жизни прохладно относится к спорту, хотя для боевых искусств делает исключение. Ян в курсе, что сейчас она ходит в тренажерный зал и время от времени боксирует. Глядя на легкую женскую поступь, Ян вдруг осознает, что не имеет ровным счетом никакого представления о жизни Хейди. Она виртуозно владеет умением отмалчиваться и уводить разговор от обсуждения своей персоны.

— Да неужели это и правда настолько просто, — вслух размышляет Ян и щурится, глядя на солнце.

— Что именно? — спрашивает Хейди и достает из кармана баночку снюса. Привычным жестом табак проскальзывает в ложбинку между десной и нижней губой.

— Убить человека посреди большого города и оставить для полиции труп у всех на виду.

— Большого города! — Хейди заливается смехом. — Серьезно? Это Хельсинки-то?

Яну не смешно. Он чувствует соленое море на своем лице и дает порывам ветра освежить разум.

— По количеству убийств Хельсинки уже давно наравне с большими городами, — говорит Ян, игнорируя смех коллеги. Большой и серый город смерти.

После обеда Ян едет в Вантаа, где находится главный офис ЦКП, обсудить с руководством дальнейший ход расследования и количество ресурсов, которыми их группа располагает, занимаясь этим убийством. Прокурор, Мертанен и Ян выбрали для разговора небольшой конференц-зал. Кофе в стаканчиках подходит к концу, когда телефон Яна начинает вибрировать. Звонит отец.

— Извините, это срочно, — говорит Ян, хватает телефон со стола и выходит в коридор. Мертанен наблюдает за ним исподлобья.

Отец здоровается и тут же замолкает. Ян сообщает, что у него прямо сейчас идет важное совещание. Что-то срочное? Отец говорит, мол, нет, ничего такого. Просто до него внезапно дошло, что есть птички, по названию которых сразу понятно, какие звуки они издают при пении. Потрясающе удобно, подумать только.

— Ну… да, — говорит Ян. Ему не хочется подгонять отца, но сейчас все эти милые байки действительно не ко времени.

Глава пресс-службы полиции приветствует Яна, проходя мимо по коридору с встревоженным видом. Ян напряженно кивает в ответ.

— Ну, там, курица или цыпленок, сова-сплюшка, — продолжает отец. — Вот они такие.

Ян слушает отца вполуха, посматривая через стекло в конференц-зал, где продолжается совещание. Прокурор и Мертанен предельно серьезны.

— В английском языке такой птичкой будет, допустим, кроншнеп. Curlew, ке-лю. Но нет, кроншнеп.

— Точно, — говорит Ян.

— Почему бы не келюн, к примеру? Было бы намного легче распознавать звуки. Логичнее было бы, — рассуждает отец и опять смолкает. — Келюн пополнил бы компанию курицы и совы-сплюшки. — Опять пауза.

— Ну, а так-то все в порядке? — решается спросить Ян, когда пауза затягивается. По какой-то причине ему всегда тяжело и неловко спрашивать отца о том, как тот себя чувствует. Отец всегда держался молодцом — или делал вид, по крайней мере. Всегда был весь в работе, и отцовский мир в глазах Яна зиждился на вполне конкретных идеях и проектах. Яну приходит в голову мысль о том, что у отца сегодня выходной.

— Все в порядке, — отрезает отец. Слишком быстро. И снова молчание. — Говорят, с-сегодня ночью ей стало хуже, — сообщает он, слегка заикаясь.

— Мгм, — сразу реагирует Ян. — Приеду, как только смогу.

— Хорошо, — говорит отец и кладет трубку.

В полной задумчивости Ян возвращается в конференц-зал. Остаток совещания превращается в некое подобие щебета, который он, конечно, слышит, но не до конца разбирает. У них остались сутки до того, как пресса обнародует сведения об убийце с клеймом. А вот о том, сколько осталось маме, не знает никто.