Игра с огнем - Наталья Тимошенко (2018)

— Итак, у нас есть время выпить по чашке чая. Я как раз на выходных в Алексеевске купила вкусные конфеты. Вы едите конфеты?

Яна, конечно же, ела. К ее собственному удивлению, по прошествии часа дома у своей учительницы она совсем перестала смущаться и внезапно поняла, что Елизавета Николаевна на самом деле страшно молода. И хоть в ней все еще чувствовалась строгость и некоторая отчужденность, Яне стало понятно, что это просто черта характера, а не манера держать себя с учениками.

Она много и интересно рассказывала о Чехии, так что Яне еще сильнее захотелось переехать туда; говорила, что много лет занималась синхронным плаваньем, рассказывала всякие интересные вещи о соревнованиях. Яна, в свою очередь, делилась деталями жизни здесь, воспоминаниями о том, как жила в Санкт-Петербурге, и мечтами о переезде к маме в Карловы Вары. В последнем случае Элиза — Яне уже даже в мыслях не хотелось обижать ее, называя Лизкой, но и на строгую Елизавету Николаевну она почти не тянула — почему-то хмурила лоб, и тонкие брови цвета темной карамели чуть-чуть сходились ближе на переносице.

Наконец пришло время смывать краску, и они снова отправились в ванную. Когда черная вода, стекающая с волос и исчезающая в сливе, стала прозрачной, Элиза тщательно отжала их и замотала в полотенце.

— На мой взгляд, получилось отлично, — признала она, вытаскивая из шкафчика фен. — Сейчас высушим и проверим.

Однако проверить ей не удалось, поскольку в гостиной зазвонил телефон. Элиза сунула Яне в руки фен, а сама вышла из ванной, прикрыв дверь. Вернулась буквально минуту спустя, и Яна сразу почувствовала перемену в ее настроении: только что веселая и смешная Элиза снова превратилась в строгую и холодную Елизавету Николаевну.

— Что-то случилось? — испуганно спросила Яна.

— Боюсь, я вынуждена вас оставить. Мне срочно нужно в школу.

— Это, наверное, по поводу убийства Марины Петровны…

Елизавета Николаевна посмотрела на нее с еще большим испугом.

— Что?

Яна смутилась. Отец же велел ей никому не говорить! Впрочем, наверняка скоро и так все узнают, зачем еще Елизавету Николаевну вызывают в школу в такое время? Да и просто городок настолько мал, что здесь невозможно скрыть хоть что-то, тем более убийство.

— Ее нашли вчера вечером, — призналась Яна. — Мне папа сказал.

Елизавета Николаевна кивнула, казалось, уже даже не услышав последней фразы.

— Что ж, тогда сушите волосы, а мне пора идти. Дверь захлопывается снаружи без ключа.

От осознания того, что останется в чужой квартире одна, Яна покраснела и смутилась еще больше. Почему-то показалось, что ей будет неловко и страшно, как будто она влезла сюда без спросу. Она соскочила с высокого стула и положила фен на столешницу возле раковины.

— Я пойду с вами, дома досушу.

— Не говорите ерунды, — строго велела Елизавета Николаевна. Таким тоном она обычно поправляла ошибки учеников: не раздраженно, не насмешливо, ровно, почти равнодушно. — На улице холодно, с мокрой головой вы заболеете. Мне бы не хотелось, чтобы ваш отец отчитывал меня за это.

Не дожидаясь ее ответа, Элиза вышла из ванной, а Яна снова взяла фен в руки. К тому моменту, как длинные, теперь еще и ровно покрашенные черные волосы стали сухими и удивительно шелковистыми после какого-то бальзама или кондиционера, в квартире стояла уже полная тишина. Яна не стала прятать фен в шкафчик, откуда его вытащила Элиза, просто положила на столешницу, аккуратно свернув шнур и даже несколько раз его поправив, чтобы лежал ровно и симметрично. Папа, увидев это, был бы доволен. Он всегда ругал ее за разбросанные вещи, но Яна не хотела нарушать болезненно-идеальный, на ее взгляд, порядок в этой квартире.