Один за другим - Рут Уэйр (2022)

Дэнни кивает, и мы тихонько поднимаемся на второй этаж по служебной лестнице, стараясь не попасться никому на глаза.

Мы не договариваемся держаться вместе, но наверняка думаем одинаково. Если Эллиот не покончил с собой, тогда среди гостей есть убийца. Мысль, безусловно, пугающая. Неужели кто-то из этих лощеных богатых людей и правда убил человека? Я пытаюсь вообразить, как нежная Тайгер сжимает тонкими руками шею Эллиота или Тофер бьет друга по голове бутылкой из-под виски, — и мне становится дурно.

Служебный ключ проскальзывает в замочную скважину на двери Эллиота, затем со скрежетом поворачивается, и мы с Дэнни на цыпочках входим в номер. Здесь очень холодно, пахнет пролитым кофе и чем-то еще, более едким: мочой. Я помню эту вонь из своего больничного прошлого.

Дэнни медлит у двери, не в силах приблизиться к телу Эллиота. Значит, вся надежда на меня. Я сглатываю ком в горле. Стараясь ничего не задеть, иду к столу. Делаю это очень аккуратно — хватит того, что я уже и так немного сдвинула тело, когда пыталась нащупать пульс. Эллиот лежит в прежней неестественной позе, лицом в луже остывшего черного кофе. Я наклоняюсь и пробую заглянуть внутрь пустой опрокинутой чашки. Получается плохо, угол неудобный, а трогать чашку нельзя. Обхожу стол с другой стороны — и вдруг вижу.

Черт! Дэнни был прав.

— В чашке что-то есть, — сообщаю ему. — Белое.

Он не двигается с места. Спрашивает от двери:

— Сахар?

— Нет, точно не сахар. Оно… похоже на мел.

— Мать твою!

Я выпрямляюсь. Мы с Дэнни смотрим друг на друга, пытаемся сообразить, что это. В черных глазах Дэнни плещется тревога.

— Надо полагать, самоубийство исключается, — с большой неохотой констатирую я.

Говорить стараюсь тихо, чтобы не выдавать своего присутствия в номере.

— Думаешь? — Дэнни отчаянно подыскивает другое объяснение. — А вдруг Эллиот просто не мог глотать таблетки целиком? Вот и растирал их в порошок…

Я качаю головой.

— Ты не видел, как он ест, Дэнни.

Перед глазами всплывает картина ужина: Эллиот зачерпывает ложкой оленину — жадно, сосредоточенно — и глотает ее кусками, не жуя.

— Дело не только в таблетках, — добавляю я. — Посмотри на компьютер.

— В смысле? Его мог расколошматить сам Эллиот, разве нет?

Я вновь качаю головой и указываю на обломки, усеивающие пушистое банное полотенце белого цвета.

— Прежде чем уничтожить ноутбук, его завернули в полотенце. Чтобы никто ничего не услышал. Если бы ноутбук крушил в приступе ярости сам Эллиот, ему было бы плевать на грохот. К тому же, если бы Эллиот решил что-нибудь скрыть, он переформатировал бы жесткий диск — зачем рисковать и портить технику, когда проще уничтожить данные? Нет, это сделал человек, который не имел к ним доступа. И не хотел шуметь.

Мы задумчиво рассматриваем разбитый экран и обломки жесткого диска. Дэнни молчит. Да и что тут скажешь?

Мне в голову приходит кое-что еще.

— Интересно, а чьи это таблетки? Эллиота? Он принимал лекарства?

— Надо спросить у остальных. — Дэнни морщится, будто чувствует дискомфорт в кишечнике. — Господи. Ну и как мы заведем об этом разговор?

Действительно, как? «Слушайте, ребята, тут такое дело. Кто-то из ваших коллег, скорее всего, убийца».

Не понимаю, зачем убивать Эллиота? Ради акций? За его поддержку Тофера? Возможно ли, что после смерти Евы кто-то решил таким образом ослабить позиции Тофера?

Хотя ни одна из версий не объясняет разбитого ноутбука. Он не дает мне покоя. Не дает покоя столь злобный, продуманный и скрытный акт уничтожения. Это не случайность.

Есть лишь одна вероятная причина для подобного поступка — необходимость спрятать нечто, хранившееся в самом компьютере. Нечто, известное Эллиоту. Убившее его.

В памяти всплывает мучительный стон Тофера: «…о боже, господи… Эллиот хотел мне что-то рассказать…»

Я судорожно сглатываю.

— Дэнни, а вдруг Ева погибла не случайно?