Один за другим - Рут Уэйр (2022)

Бредовая мысль, нельзя так себя вести. Опускаю взгляд на свою раздачу. Беру три карты червовой масти, сбрасываю валета. И говорю:

— Ваш ход.

Эрин

Снуп ID: LITTLEMY

Слушает: не в сети

Снупписчики: 10

Что заставило меня вывернуться наизнанку перед Лиз? Очень странно. Я ни с кем не делилась своими переживаниями — ни с собственными родителями, ни с родителями Уилла. Даже коронера и спасателей интересовали голые факты, а не мои горе и шок.

Нельзя сказать, что возможности отвести душу не было: мама отправляла меня к психотерапевту, а бесчисленные друзья предлагали: «Если нужно поговорить, звони без стеснения». Я не хотела говорить. Не хотела вызывать жалость. Быть жертвой.

В какой-то мере мне понятны чувства Тофера и его окружения. Я чувствовала то же самое. Никогда никому об этом не рассказывала, но в первые минуты и даже часы после лавины, во время поисков Уилла и Алекса я испытывала не столько ужас, сколько потрясение и недоверие: неужели все это произошло со мной, с нами?! Нет, немыслимо. Со мной ничего плохого случиться не может! С другими людьми — конечно, а со мной — нет. Ведь я была золотой девочкой, скользила по жизни легко, как по волшебству, защищенная счастливой судьбой: семьей, миловидной внешностью и любовью Уилла.

Да, меня окружало счастье, и я это понимала. «Ну а как же иначе? — думала. — Счастье и удача мои по умолчанию!»

И вдруг они исчезли.

Мне стало невыносимо рядом с людьми, которые по-прежнему купались в лучах незаходящего золотого солнца, тогда как мой мир почернел от вины и горя. Стала невыносима жалость в глазах друзей…

В гостиной совсем темно. Я подхожу к часам на каминной полке — почти шесть вечера. Около двух часов назад Дэнни с Мирандой и Карлом должны были достичь «От Монтанье». Возможно, они уже двинулись в обратный путь. Возможно, нашли способ сообщить в полицию, и за нами выслали вертолет.

Возможно. Не точно.

Возможно и другое: дорога завалена камнями и деревьями, и усталая группа Дэнни до сих пор бредет сквозь ледяную мглу. Или шале «От Монтанье» закрыто и безлюдно.

Господи, от этих «возможно» я сойду с ума!

Почему-то после ухода Дэнни и снуперов мне кажется, будто атмосфера вокруг сгущается. Я чувствую тяжесть снега, который давит на крышу и стены шале. Ощущаю многотонную массу, дремлющую на склоне горы в ожидании нового толчка. Вижу, как расползается по номерам и коридорам тьма.

Я знаю, что такое грань человеческих возможностей. Знаю, потому что однажды я за этой гранью побывала — в других горах, в обнимку с мертвым телом любимого, когда я медленно превращалась в ледышку без особой надежды на помощь. Я побывала за гранью и выжила. Вернулась. Вернулась в безопасную, нормальную жизнь.

Однако временами меня вновь тянет за грань, туда, где больше ничего не имеет значения, где каждый удар сердца приближает к краю… В подобные минуты мне чудится, что я опять рухну в бездну и уже не сумею проскрести себе дорогу назад.

Я закрываю глаза и вижу его лицо, лицо Уилла, холодное, белое, как мрамор, и безмятежное, такое безмятежное…

— Эрин, — доносится издалека.

Я трясу головой.

— Эрин…

Открываю глаза. Передо мной встревоженная Лиз.

— Эрин, вы как? Может, поищем еду?

Заставляю себя улыбнуться.

— Да. Конечно. Пойдемте в кухню, посмотрим запасы.

Я хромаю впереди, Лиз следом за мной входит в выстывшую темную кухню, разглядывает ее изумленно, точно пещеру Аладдина.

— Нашла к-консервированное кассуле, — сообщаю я, пытаясь в потемках разобрать надпись на этикетке.

Тут, вдали от огня, невероятно холодно, и зубы выбивают дробь.

— По крайней мере, я думаю, что это к-кассуле. А может, confit du canard[7] … Трудно сказать. Подойдет?

— Конечно. — Лиз все еще смотрит на меня с беспокойством. — Эрин, что с вами?