Взрослые игры - Тереза Тотен (2017)

И с этими словами миссис Чень исчезла на верхних ступенях лестницы, шлепки на ее ногах клацали по сырому бетону. Никакого «до свидания» и, определенно, никаких больше обнимашек. Одного раза для нее, судя по всему, было более чем достаточно. Я была разочарована. Дурацкая карточка все еще была зажата у меня в руке. Глупо. Я собиралась взобраться на вершину мира, к роскоши, я наконец-то было в безопасности. Я скомкала визитку, уже собираясь выбросить ее. Скользнула в лямки рюкзака, подхватила большой чемодан и сумку, но прежде чем взять маленький чемодан и коробку со свининой, я расправила карточку и заткнула ее в лифчик.

Что такого? Я знаю, как быстро мир может развалиться на части. Выживание любой ценой. Всегда.

24 октября, суббота

Оливия

Оливия пыталась взглянуть на комнату глазами Кейт, но не могла. Ее подруга была необычайно молчалива и все так же сжимала в руках довольно странный алюминиевый контейнер.

– Нормально? – спросила Оливия. – Можно поменять все, что хочешь. Тут простыни «Пратези», но если ты предпочитаешь «Фретте»,[10] я пойму. У меня у самой «Фретте», так что никаких проблем, если… – Ей бы стоило принять ативан перед переездом Кейт.

– Оливия, я спала на простынях из полиэстера, там был нарисован человек-паук, и даже «Уоллмарт» постеснялся бы продавать их. – Она медленно обошла комнату. – Я еще и деньги за это платила. Кстати, это… хм, это для Анки. Я просто поставлю это на пол, пока не приду в себя, ладно?

– А за той дверью твоя ванная.

– Моя ванная? – Кейт открыла дверь и привалилась к ней.

– Ее использовали только как гостевую, ну а гостей у нас уже много лет не было.

Оливия окинула взглядом весь этот разгул кремового на кремовом: постельное белье, стены, мебель. Скукота. Она бы возненавидела эту комнату.

– Мы можем повесить несколько постеров или картин, чтобы разбавить все это.

– Господи, Оливия! Я всегда мечтала называть домом нечто подобное…

Она почувствовала моментальное облегчение.

– Тебе нравится? – Все не заглушенные лекарствами паучки беспокойства тут же были сметены прочь. Ну или по крайней мере они попрятались глубоко в трещины ее разума.

– Нравится? Ты серьезно? – Кейт плюхнулась на кровать, но тут же вскочила, расправляя одеяло.

– Садись, а еще лучше, ложись и поваляйся. Делай что хочешь. Это твоя кровать и твоя комната.

Кейт послушно легла, а Оливия прошла к двойным дверям и широко распахнула их.

– Это твой гардероб. Тут есть любые полки, для обуви, ящики складывать вещи и для украшения, и так далее. За этой дверью – зеркало в полный рост, и пусть тебя не смущает зеркальный комод. Мой отец велел искусственно его состарить, потому что гости психовали, когда заляпывали его отпечатками пальцев. – Оливия плюхнулась на постель рядом с Кейт. – Ты уверена, что тебе нравится?

– Заткнись, или я расплáчусь.

– Я так рада.

Некоторое время они обе молча пялились в потолок.

– А как твой папа относится ко всему этому?

– Он почувствовал большое облегчение, я серьезно. Беднягу угнетает то, что его неделями не было в то время, когда… ну, он, короче, в восторге.

Кейт села и принялась перекладывать гору подушек.

– Знаешь, для двух новоиспеченных лучших подруг… – Она повернулась к Оливии и, кажется, ждала одобрения, чтобы продолжить.

Что-то толкнуло Оливию изнутри.

– Лучших? Да, абсолютно.

– Окей, так вот, как лучшие подруги, а теперь еще и соседки, мы знаем друг о друге не так уж и много.

– Да, понимаю. – Оливия перекатилась на бок. – Отвратительно себя чувствую из-за того, что не спрашивала тебя, ну, обо всем… Я с ужасом думаю о твоих родителям, о том, через что тебе пришлось пройти. Честно, не представляю, каково это – быть на твоем месте. Правда-правда.

Кейт снова уставилась в потолок.