Семь дней до Мегиддо - Сергей Лукьяненко (2021)

— Или заберут, — добавил я. — Придут в ваш отдел с бумагами и распоряжениями сверху, что сделаете? И тогда уже Инсек примет «меры глобального характера». Он прямо сказал.

Лихачёв молчал.

Да он же это и так прекрасно понимает!

Он снимает с нас ответственность. Идёт на смерть… или на преступление. У него не дрогнет рука, если надо будет убить стратега. Он пытается спасти как можно больше людей, а девочка Анна уже в любом случае списана со счетов.

— Если бы хоть людей разогнать… — сказал я беспомощно. — Против этих… но я не хочу в людей стрелять! Там женщины и дети! Им сказали, что тут убили всех куколок, они и пришли!

— Нам некого им показать, — признала Дарина. — Четыре куколки… люди поймут, что все остальные мертвы.

— Я предлагаю единственный разумный выход, — повторил Лихачёв. — Поверьте.

— Может быть, он и прав, — неожиданно сказал Виталий Антонович. — В этом есть логика.

Дарина беспомощно посмотрела на меня.

Чего?

Мне решать?

Да я всего несколько часов назад протягивал куколке отравленную конфету!

— Дарина!

Мы все обернулись на голос.

Стратег Анна стояла в паре метров от нас. Вместо халата она надела ярко-розовое платье, расчесала свои роскошные волосы и выглядела сейчас как примерная девочка, которую мама собирается вести на детский праздник.

— Как ты вышла? — воскликнула Дарина возмущённо. — Наська, отведи её обратно!

Анна улыбнулась и покачала головой.

— Ты не можешь мне приказывать, жница. Мне не вправе приказать даже мать Гнезда.

Дарина осеклась.

Наивный вопрос, конечно, «как ты вышла». В их иерархии стратег стояла где-то на самом верху, и Гнездо это знало.

Белокурая девочка посмотрела на меня. Спросила:

— Ты был у Инсека, бывший призванный? От тебя пахнет.

Я понял, что она расчеловечивается куда быстрее, чем обычные куколки или даже жницы. Хотя нет, «расчеловечиваться» — это какая-то деградация, падение. Она, скорее, развивалась. Но, конечно, переставала при этом быть человеком.

— Да, — сказал я. — Он меня через экран втащил… на свой корабль или что там… база… Мне кажется, на осколке Луны. На Селене.

— Инсек не возьмёт меня к себе? — спросила стратег. Похоже, она даже знала, что Инсек один.

— Нет. Это тоже нарушит правила.

Анна кивнула. С любопытством оглядела Лихачёва. Улыбнулась ему.

— Вы хороший человек и почти не злой… Дарина, спасибо за всё. Я пойду с ним. Гнездо перестанет представлять угрозу.

— Нет, нет, нет! — Дарина взмахнула рукой. — Ты ещё не стратег, ты куколка. Я жница, ты должна подчиняться! Вернись в защищённую зону!

— Там нет защиты для меня.

Стратег и жница смотрели друг на друга, будто играя в гляделки. У Анны глаза вдруг начали разгораться оранжевым, радужка меняла цвет и мерцала.

Наська дёрнула меня за руку.

— Максим! Ты был у Инсека? Через экран?

— Да, — ответил я, не поворачиваясь. — Потом, Наська! Отвали.

Она отвалила.

Стратег шагнула к Дарине. Взяла её за руки, заглянула в глаза. Негромко сказала:

— Не плачь. Всё хорошо. Гнездо даёт мне материал для анализа. На улице более полутысячи людей и пятидесяти не совсем людей. Люди прибывают, напряжение растёт. Всех раздражает дождь и давление щита. Через пятнадцать-двадцать минут случится какая-то провокация, и толпа пойдёт в Гнездо. Если полковник не уведёт своих людей, прольётся кровь. И это всё равно не поможет. Я прогнозирую появление бойца и чистильщика, они где-то рядом и ожидают сигнала. Результат столкновения очевиден.

Она подошла к Лихачёву и протянула ему руку.

— Пойдёмте?

Её ладошка легла в бронированную перчатку.

— Вашу ж мать! — выругался Лихачёв. Отшатнулся от стратега, взвыли моторы брони. Полковник по-птичьи дёрнул головой, рявкнул: — Лейтенант, уводите пост! Да, немедленно! Возвращайтесь в отдел. Меня не ждать! Выполняйте. Конец связи.