Transhumanism Inc. - Виктор Пелевин (2021)

– Ничего, – вздохнула Няша, – я на таблетке. Зику дай пожалуйста… В смысле, сумку… А ты на зику проверялся?

– Проверялся, – соврал Иван, крутя головой, чтобы прийти в себя. – Вроде нет. Ты не грузись… Все офигенно. Просто офигенно.

Няша вынула из сумочки бумажную салфетку и кое-как привела себя в порядок.

– Ничего, – согласилась она. – Только быстро слишком.

– А под туманом всегда быстро, – ответил Иван. – Даже если на самом деле долго. Просто не помнишь потом.

– Есть такое.

– Еще салфетку найдешь? – спросил Иван.

– На.

Иван вытерся.

– Когда туман отпускает, тоже классно это делать, – сказал он, застегивая штаны. – Но там по-другому. Может, успеем еще. Тебя прет?

– Угу.

– Меня тоже. Самое плато. Крутейший стафф.

Десятиминутное плато было лучшим участком туманного трипа – память возвращалась, и мир ненадолго становился прекрасным и понятным. Это было как проснуться на десять минут в раю. В это время хорошо было писать стихи или давать любимому человеку клятвы, но следовало спешить, потому что за плато начиналась беспокойная глючная полоса еще на двадцать минут.

– Мы где? – спросил Иван.

– Как где. Здесь.

Иван засмеялся.

– Я догадываюсь. Я имею в виду, мы вверх едем, или уже вниз?

– Еще вверх. Но почти на вершине. Видишь, все голубое.

– Идеально, – сказал Иван. – Они на этом колесе специально часовой цикл сделали. Если сразу закинуться, как раз на один вейп.

Говорить было легко и приятно, но слова, казалось, забирали из груди слишком много воздуха, а вместе с ним из сердца уходила радость. Но это было не страшно – ее запасы тут же возобновлялись. В сердце стекалась вся радость и любовь мира.

Иван припал к окну и вдохнул полной грудью.

– Рай…

Кабинка действительно поднялась почти в зенит – выше теперь была только одна. В кабинке ниже, судя по стукам и стонам, занимались тем же самым, чем они минуту назад – но шум стих, когда Иван высунулся в окно… Все здесь едут по одному маршруту и работают по одному графику. Может, и туман берут у того же дилера.

За окном была высота и красота.

Москва тонула в закатной славе. Купола церквей – сколько их было! Сорок сороков глядели на солнце золотыми глазами и полыхали вместе с ним, обещая всем и каждому волшебную небесную банку – как и тысячу лет назад. Даже скелеты карбоновой эры, из черных ставшие сиреневыми и розовыми, были сейчас красивы.

– Под туманом можно увидеть его, – сказал Иван. – Особенно на закате. Когда смотришь с высоты. Тут идеальное место.

– Кого – его? – спросила Няша.

Иван ткнул пальцем в потолок кабинки, где было написано ГШ-слово.

– Вот сейчас можно будет. Я чувствую.

– Ты в это веришь? – усмехнулась Няша.

Вместо ответа Иван взял ее за руку, поднял на ноги и поставил перед собой у окна.

– Смотри, – сказал он, обняв ее за плечи.

– Куда?

– На солнце. Те, кто в банках, не видят солнца. Они вместо этого видят его. Нам сложно понять как – но если под туманом глядеть на закат, можно иногда поймать резонанс. Как бы ощутить наводку через имплант. И тогда понимаешь, как это будет, если нам повезет…

– Нам не повезет.

Иван повернул ее голову к закату.

– Сощурься и смотри на солнце. И облака вокруг. Вот сейчас. Видишь что-нибудь?

Няша неуверенно пожала плечами.

– Словно бы какие-то ангелы, – сказала она. – Ангелы, облака, светила…

Иван сощурился тоже.

– У него просто лиц много. Кажется, что они разные. А он на самом деле один.

– Нет, – сказала Няша, наклоняя голову. – Их много. Смотри, они как бы сражаются… Нет, не сражаются, а воспаряют. Пытаются… А другие их сбрасывают и низвергают. Как может быть, что он при этом один?