Годы прострации - Таунсенд Сьюзан "Сью" (2013)

Он сел за кухонный стол рядом с Бернардом, который как раз информировал нас, цитируя «Индепендент», о том, что Британия входит в кризис, сравнимый с Великой депрессией 1930-х.

— А цена на нефть поднялась до ста долларов за баррель, — подхватил Бретт. — Беспрецедентный факт.

— Тебе-то какая разница? У тебя ведь больше нет машины, — заметил я.

— Да, но я снова разбогатею. В этом и заключается принципиальное отличие между нами, Адриан. У тебя никогда не было денег и не будет, ты — провинциальный лузер!

— Ладно вам, ребята, — сказал отец. — Пожмите друг другу руку и помиритесь.

Я бы пожал Бретту руку ради спокойствия отца, но мой полубрат вскочил и, хлопнув дверью, выбежал на улицу.

— Смотри, как он бежит, — растроганно произнес отец, глядя в окно. — Как молодой олень!

— В тот великий кризис мой отец прошел пешком от Джарроу до Лондона, — предался воспоминаниям Бернард, — чтобы достучаться до правительства. Мы на севере голодали. Помню, по воскресеньям на обед мать варила мослы с морковкой и луком-пореем.

— Бернард, а я думал, ты из среднего класса, — удивился я. — Ты же учился в Кембридже, верно?

— Мне дали стипендию. Отец был безутешен. Он хотел, чтобы я по семейной традиции спустился в шахту.

Четверг, 3 января

Для Георгины праздники закончились. Сегодня, когда она собиралась на работу, я спросил, когда ей заплатят, и почасовая ли у нее оплата, и какова продолжительность ее рабочего дня, а также надбавят ли ей за сверхурочные.

Я настоятельно рекомендовал ей заключить с работодателем договор о найме.

— Адриан, ну почему ты

всегданоровишь превратить удовольствие в скуку смертную?

— Я не допущу, чтобы Фэрфакс-Лисетт тебя эксплуатировал.

— Если кто кого и эксплуатирует, то скорее я его, — загадочно ответила Георгина.

До следующего визита в больницу делать мне было решительно нечего. Рано или поздно придется наведаться на склад, где в запечатанном контейнере хранится содержимое книжного магазина. Но пока я к этому не готов и не хочу, чтобы Бернард занимался «останками» в одиночку.

Днем приехали Гленн с Финли-Роуз похвастаться обручальным кольцом на пальце Финли — неожиданно толстым ободком из белого золота с большим белым камнем, сверкавшим под кухонной лампой. Рождество и Новый год они отпраздновали у дедушки и бабушки Финли.

— Пап, прости, что раньше не сказал, — виновато произнес Гленн, — но на днях я отбываю обратно в Афган. Знаю, ты беспокоишься обо мне, вот я и не хотел портить тебе Рождество.

Я повел Гленна в гостиную под предлогом показать батут сестренки. Закрыв дверь, я начал:

— Самое время мне, как дважды женатому мужчине, снабдить тебя кое-какими полезными сведениями. Послушай, женщины ни за что не скажут напрямую, чего они хотят. Например, если они хотят, чтобы ты вынул посуду из посудомойки, они заметят как бы между прочим: «Кажется, посудомойка остановилась». Не отвечай: «Правда?» Либо они пожалуются: «У меня постоянно ноет спина, когда я вынимаю посуду». Ни в коем случае не называй ее в ответ «бедняжкой». А когда женщина вздыхает и ты спрашиваешь, что случилось, и она отвечает: «Ничего», не верь. У нее всегда есть причины, поэтому допытывайся, пока не выяснишь, что не так.

Гленн кивнул:

— Пап, если уж зашел такой мужской разговор, то… у меня есть эта, как ее…

прострация?

— Конечно, как и у всех мужчин. Только… называй ее лучше «простатой».

— А для чего она, пап?

Я откашлялся. Мои познания в устройстве и функциях простаты не слишком глубоки.

— Это железа, расположенная рядом с мочевым пузырем, ее предназначение — подщелачивать семя и время от времени выбрасывать его наружу.

— Я уже запутался, пап.