Годы прострации - Таунсенд Сьюзан "Сью" (2013)

— Да ладно, Моули. Я люблю тебя сил нет, но она все равно бы от тебя ушла рано или поздно. Нельзя вырвать тепличное растение вроде Георгины Крокус из тропического Лондона и пересадить в каменистую почву Мангольд-Парвы. Оно завянет и умрет, так-то, приятель.

Я не позволил ему углубиться в эту садоводческую метафору:

— Свяжись с Георгиной по сотовому. — И повесил трубку.

Где тот человек, который бы

мнепосочувствовал?

Воскресенье, 23 марта

Георгина не подарит мне пасхального яйца в этом году. Я переживаю эту потерю очень остро.

Пока ее мать в Париже, Грейси живет у моих родителей. Вчера получил письмо.

Родителю/опекуну/ответственному за воспитание

Грейси Полин Моул

Вышеупомянутый ребенок записан на прием к педагогу-психологу доктору Мартину на 14.30 в пятницу 27 июня в Хейзлвудской клинике.

Зигмунд-хаус,

Кокфостер-лейн, 113.

Лестер.

Показал письмо родителям. Отец был категоричен:

— С Грейси нет никаких проблем, которые нельзя вылечить хорошей трепкой. Ты слишком мягок с ней, Адриан. Она об тебя ноги вытирает. У тебя на лице следы от ее ботинок.

— Не нужен ей никакой педагог-психолог, — поддержала его мать. — Все дети до пяти лет — полный караул. К примеру, ты в возрасте Грейси разговаривал с луной. Пригласил ее на свой день рождения, а потом плакал, потому что она не пришла. Помнишь, Джордж?

Отец согнулся от смеха и долго не мог слова сказать, но постепенно успокоился и предался уморительным воспоминаниям:

— А когда стемнело и на небе появилась луна, он вышел в сад и бросил ей сосиску в тесте.

В целом, приятно было наблюдать, как им весело вдвоем, пусть и за мой счет.

Понедельник, 24 марта

Утром мать привела Грейси. У бабушки с дедушкой девочка вела себя безупречно. Ни истерик, ни грубостей, ни бредовых фантазий, то есть с луной она в беседы не вступала.

Мать резко помолодела. Я спросил, уж не пользуется ли она защитной, питательной и якобы идеальной для кожи сывороткой «Бутс № 7». (Я слыхал, что женщины без ума от этого снадобья.)

— Нет, — ответила мать, — но я намерена ее приобрести. А выгляжу лучше, потому что сплю теперь по восемь часов. С тех пор как Гордон национализировал «Северную скалу», мы с твоим отцом можем наконец спать спокойно.

— Ты так говоришь о премьер-министре, что можно подумать, будто он твой закадычный друг, — сыронизировал я.

— Я чувствую, что Гордон втайне симпатизирует рабочему классу, и когда он более-менее освоится, то всем покажет, на чьей он стороне.

Я долго смеялся над умозаключениями матери, а потом кое о чем ей напомнил:

— Было время, когда ты похвалялась принадлежностью к среднему классу.

— Я никогда не причисляла себя к среднему классу, — отнекивалась мать. — Это все твой отец. Он полагал, что торговля электрообогревателями открывает ему двери в уборную для директорского состава.

Когда мать ушла, я с пристрастием расспросил Грейси о том, как ей живется в Фэрфаксхолле. Девочка поведала следующее:

— Хьюго и мамочка спят в большой кровати за занавеской… Хьюго подарил мне щеночка, я назвала его Снежок, потому что он весь-весь беленький. Хьюго учил меня ездить галопом на Нарциссе, а сплю я в кроватке для принцессы из ИКЕА.

Я спросил, не скучает ли она по мне, бабушке и дедушке Моул.

— Нет, — был ответ, после чего Грейси целиком переключилась на Бернарда, как раз раздававшего карты для игры в «Счастливую семью».

В самый кульминационный момент (мне оставалось заполучить мистера Булку, пекаря, чтобы выиграть) на кухню ворвался Бретт с криком: