Судьба по книге перемен - Татьяна Устинова

– Ты что, не узнаёшь?! Это Марина Покровская, наша любимая писательница! Мы утром передачу смотрели!

Кентавр просиял:

– Точно! – подъехал поближе на своём сверкающем буцефале и сунул Мане руку в перчатке с обрезанными пальцами. На каждом пальце красовался увесистый перстень. – Эдуард!.. Для своих Дюша-Слон.

– Марине нужно в «Асторию», Дюша! Подвезешь?

– Не вопрос!

– Это… мотоцикл, да? – глупо спросила Маня. – Вот эта штука?

– «Голд Винд», – хором объявили супруги. – Лучшая машина на свете!

– Вы не бойтесь, – сказал Дюша-Слон густым басом. – Он у меня смирный, если шенкелей не давать!..

– Я сейчас быстренько книжку принесу, вы подпишете, Марина? Дюш, а ты пока помоги сесть!..

Мане вдруг страшно захотелось взгромоздиться на эту штуку и помчаться, и чтоб ветер свистел в ушах и ни о чём не думать, только о скорости полёта!

– Я же с собакой, – проговорила она с азартом. – Можно?

– Да конечно! – весело согласился мужик. – Только вам придётся за меня держаться, а собаку мы сейчас вот таким макаром устроим!

Он вытащил из бокового ящика сетчатую штуку, подхватил Вольку – весь пёс уместился у него в ладони, – аккуратно опустил внутрь штуки и стал там шарить.

– Пристёгиваю, – объяснил он Мане. – Чтоб не выскочил с непривычки! А теперь вот та-ак!

Сетка оказалась сумкой для собак с креплением для ошейника. Дюша перекинул ремни Мане за плечи, и бультерьер оказался висящем в сетке у неё на груди!

Маня пришла в восторг.

– А как на него садятся?

– Да обыкновенно, как на велосипед! Сначала я, потом вы! Заносите, заносите ногу, я удержу!.. И шлем не забудьте!

Многотонный Дюша впорхнул на сиденье как птичка, а Маня взгромоздилась с трудом.

– Поля! – заревел кентавр и завёл мотор. – Где ты там застряла! Мне ехать пора! Поля!

Теперь ревели оба – и мотоцикл, и Дюша. Волька из сумки громко лаял.

Прибежала супруга с книжкой, и Маня на весу нацарапала какие-то благодарственные слова.

– Ну, тронулись!..

Дюша пришпорил буцефала, ворота стали распахиваться навстречу, они выехали на дорогу, мотоцикл взвыл и наддал.

Маня вцепилась в жёсткие кожаные плечи Дюши-Слона.

– А что?! – проорал он на ходу. – Музычку включить?

– Дааа!!!

Из динамиков грянул… Шаляпин:

– Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской!

Кентавр выскочил на набережную, расправил крылья – оказалось, что это крылатый кентавр, – и полетел.

Маня от восторга завизжала, но вполсилы, чтобы не перепугать Слона.

Мотоцикл мчался, ветер свистел, Шаляпин гремел, солнце сверкало, вода в Неве переливалась и горела, и Маня была так безудержно, безгранично, отчаянно счастлива!..

Она готова была так скакать до вечера, а может, и всю ночь до утра, но приключение очень быстро закончилось.

Кентавр забил копытом и стал возле подъезда «Астории» как вкопанный.

Маня стащила с головы шлем.

– Спасибо, – прокричала она, пересиливая рёв двигателя. – Это было… круто!

– Приходите ещё! – протрубил в ответ Дюша. – Дорогу знаете! Покатаемся!..

Он развернулся с рёвом и визгом шин и нажал на газ. Из гостиницы выскочили швейцар и подносчик багажа и во все глаза смотрели вслед диковинной машине.

Маня прошла мимо них во внутренние покои самой респектабельной гостиницы на свете – такая гордая!.. Наплевать, что она вся грязная, наплевать, что на груди у неё нелепая авоська с собакой внутри – вернуть сетку она позабыла, – наплевать на скособоченные очки и торчащие в разные стороны волосы!

Главное, её примчал кентавр.

Эх, если бы Алекс увидел!..

С мыслью об Алексе вернулось всё остальное – убийство тёти, странный вчерашний вечер, дурацкая и непонятная история, в которую она влипла.

Она ведь влипла, да ещё как!.. И самое ужасное – непонятно во что именно.