Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок» - Фэнни Флэгг (2014)

Бедные Иджи с Культяшкой, они прямо не в себе были. Сидели внизу в полном оцепенении. Руфь угасала быстро, и, господи, как же ее мучили боли! Она старалась не показывать этого, но мы-то видели, как ей плохо. Онзелла ни на шаг не отходила от нее, так и сидела с ампулой и шприцем, а в последнюю неделю вообще никого, кроме Иджи и Культяшки, не подпускала. Она сказала, что Руфь так велела, потому что не хочет, чтобы ее видели в таком ужасном состоянии. Никогда не забуду, что она говорила, стоя перед дверью и не пуская нас: «Миз Руфь — настоящая леди, она всегда знала, когда пора уходить с вечеринки, и пока она жива, исключений не будет».

Она сдержала слово. В тот момент, когда Руфь умерла, Большой Джордж, Иджи и Культяшка бродили по лесу, собирая сосновые ветки для ее комнаты, а когда вернулись, то увидели, что ее уже увезли.

Онзелла позвонила доктору Хэдли, и он прислал «скорую», чтобы Руфь отправили в похоронную контору в Бирмингем. Мы с Клео спустились вниз проводить. Когда ее положили в машину, доктор Хэдли сказал: «Теперь идите домой, Онзелла, я поеду с ней и все улажу». Но Онзелла выпрямилась и ответила: «Нет, сэр, мое место здесь!» — и забралась с ним в машину Она взяла с собой одежду Руфи и косметику и не оставила ее, пока не убедилась, что она выглядит так, как ей хотелось бы выглядеть.

Вот поэтому я никогда не поверю, что цветные ненавидят белых. Нет! Слишком многих цветных повидала я на своем веку, чтобы этому поверить.

Я на днях сказала Клео, что надо бы нам проехаться до Мемфиса и обратно — Джаспера проведать. Он ведь работает в вагоне-ресторане.

Эвелин посмотрела на свою подругу и поняла, что та опять заблудилась во времени.

Полустанок, штат Алабама

7 февраля 1947 г.

В то дождливое утро Онзелла послала Культяшку и Иджи в лес за сосновыми ветками для комнаты, где лежала Руфь. Сама она осталась у ее кровати и обтирала ей лицо влажной салфеткой.

— Держитесь, миз Руфь, скоро все кончится. Скоро кончится все, детка моя.

Руфь подняла на нее глаза и попыталась улыбнуться, но лицо ее исказила гримаса боли. Теперь ей не было ни сна, ни отдыха, ни облегчения.

И Онзелла, усердная прихожанка баптистской церкви и солистка церковного хора, всем сердцем верующая в милосердного Господа, приняла решение.

Ни один бог, тем более ее дорогой, возлюбленный Иисус, который принял смерть за грехи наши и несмотря на это любил нас, нигде, никогда и никому не позволил бы терпеть такие мучения.

Вот почему с чистой душой и легким сердцем она дала Руфи морфий, который копила день за днем, капля за каплей. Онзелла смотрела, как тело Руфи расслабилось — впервые за несколько недель, потом села к ней на кровать, взяла ее высохшую руку в свои и стала баюкать, напевая:

В лодочке радости ты уплываешь,

Ждет тебя тихий, прекрасный полет.

Искренне веруй — и счастье узнаешь,

Бог тебя встретит, за руку возьмет.

В лодочке радости ты уплываешь.

Милая, встретимся в чудной стране.

Милая, веруй и счастье узнаешь,

Думает Бог о тебе, обо мне…

Онзелла пела с закрытыми глазами, но чувствовала, как свет солнца, пронзив облака, залил комнату. И тогда она заплакала от радости. Накидывая на зеркало ткань и останавливая часы, висевшие над кроватью, она благодарила дорогого Иисуса, который забрал миз Руфь к себе домой.

Еженедельник миссис Уимс

«Бюллетень Полустанка»

10 февраля 1947 г.

ВСЕМИ ЛЮБИМАЯ РУФЬ ПОКИНУЛА НАС

Сегодня кафе будет закрыто в связи со смертью миссис Руфи Джемисон, случившейся три дня назад. Прощание состоится завтра в баптистской церкви.

Чтобы уточнить время, позвоните преподобному Скроггинсу. До церемонии тело покойной будет находиться в похоронной конторе в Бирмингеме.