Одиночка. Горные тропы - Ерофей Трофимов (2022)

Но не успел парень закончить, как в кустах послышались знакомые звуки, и мелькнуло переливчатое оперение. Не удержавшись, Елисей медленно снял с плеча ружье и, выбрав момент, плавно спустил курок. Грохнуло, дробь хлестнула по кустам, и парень, подскочив, успел схватить подраненного фазана. Быстрым движением свернув птице шею, Елисей поспешил к своему лагерю.

Пропитанием на пару дней он теперь был обеспечен. Спустив с тушки кровь в родник, Елисей быстро ощипал ее и, выпотрошив, начал разводить костер. Разрубив птицу пополам, он нарубил одну половинку кусками и, повесив над костром котелок, принялся варить суп. Крупа у него была с собой, а нужные травы, вроде черемши, он набрал недалеко от лагеря. Вторую половинку фазана он решил зажарить. Сухари и приправы были с собой, в жестянке.

Увлекшись, Елисей едва не пропустил момент, когда к лагерю подобрался молодой самец шакала, привлеченный запахом крови. При разделке несколько капель попали на траву. С иронией поглядывая на животное, парень усмехнулся и, стараясь не делать резких движений, тихо проворчал:

– Ну что, Анубисов внучок, оголодал, что ли? Так не зима сейчас. Или охотиться лень?

Зверь, словно прислушиваясь к его словам, склонил голову набок, не сводя с парня внимательного, настороженного взгляда.

– Чеши отсюда, балбес. Не стану я тебя кормить. А то потом ты мне весь лагерь перевернешь в поисках вкусненького. Вали отсюда.

Шакал постоял еще несколько секунд, а потом, развернувшись, бесшумно скрылся в кустах. Настроение парня после этого эпизода поднялось еще выше. Сварив супчик, поворачивая над углями куски птицы, Елисей не спеша поужинал и, подвесив над костром котелок для чая, принялся искать подходящую ветку, где можно будет оставить на завтра остатки супа. Накрыв котелок листом лопуха, он подвесил посудину на дерево и, устроившись поудобнее, принялся размышлять. То, что ему удалось уйти из крепости без приключений, было само по себе странным.

Объявив кровную месть, горцы, по всем правилам, должны были взять все ворота под плотный контроль. А тут он ушел в лес среди белого дня, и никто даже не попытался его преследовать. Свернув в лес, Елисей несколько раз проверялся, но погони так и не заметил.

Уже начало темнеть, когда парень прикрыл еще тлеющие угли срезанным дерном и, сунув ветки, на которых сидел, под куст, поднялся на дерево, где висел его гамак.

Закрепив оружие, Елисей перевесил кобуры с револьверами на грудь и, накрывшись одеялом, спокойно уснул. Было примерно четыре часа утра, когда он резко, словно от толчка, проснулся. Где-то рядом, метрах в ста, звонко затявкал шакал. Не делая резких движений, Елисей осторожно повернулся на бок и, всматриваясь в темноту, принялся оглядывать крошечную полянку, на которой и организовал свой бивак.

Спустя минут десять на ней появились четыре бесшумные тени. Обойдя и буквально обнюхав всю полянку, тени сместились к краю и после тихих перешептываний, растворились в подлеске.

«Похоже, нашли, – мрачно подумал парень, сжимая рукоять револьвера. – Вот только как? В темноте по следам? Хрень полная. Выходит, они все-таки шли за мной. Но не по следу, а где-то рядом. А если так, то почему не стали стрелять? Чего проще, подстрелить противника из засады? Ладно. Утром буду с этим разбираться. До восхода еще часа полтора, два. Посплю пока».

С этой мыслью, вернув револьвер в кобуру, Елисей снова задремал. Новый взрыв шакальего тявканья заставил его вздрогнуть и открыть глаза.

«Такое впечатление, что этот звереныш решил рядом с моим лагерем себе логово устроить», – мелькнула мысль, и Елисей, внимательно осмотревшись, соскользнул с дерева, прихватив пожитки.